Смерть Вазир-Мухтара

слабительными всех этих бесчисленных жен, и Макдональд, умелый временный посланник, терпел его. Россия завоевывала Восток казацкой пикой, Англия - лекарскими пилюлями и деньгами. Безвестный лекарь Гюзератской компании, вылечив счастливо одного из индостанских державцев, доставил Англии те владения, которые потом выросли в Ост-Индию. Макниль колдовал над шахскими женами в Персии. Он совершенно вытеснил в гаремах персидского хаким-баши с его сладкими фантастическими пилюлями. Теперь он казался недовольным, и это смягчало Грибоедова. - Я говорю с вами как частное лицо, - говорил доктор, будто читал приходо-расходную книгу. - Я прошу вас обратить на это внимание. Я вас не задерживаю, дорогой Грибоедов? Грибоедов посмотрел на часы. У него оставался час времени. Он был приглашен на экзамен в Школе восточных языков, что была при Иностранной коллегии. - Вы, вероятно, торопитесь на торжественный экзамен в Восточном университете, - сказал англичанин, - я имел особую честь получить туда приглашение, но я простужен, и это лишает меня счастья присутствовать на публичных торжествах, а мое невежество в языках делает меня там бесполезным. Грибоедов сморщился. "Кого только не приглашают на все эти экзамены, только будь иностранец". - Я тоже не большой охотник до этой чести, тем более что этот Восточный университет - вовсе не Оксфорд. Англичанин улыбнулся самой неопределенной улыбкой. - А вы знаете, - спросил Грибоедов, - наш казак Платов - почетный доктор вашего Оксфорда? - Кто? - спросил Макниль, и лицо его стало опять неподвижно. - Платов, - улыбнулся Грибоедов, - Платов, казачий атаман, лорд казачий. Макниль вспоминал. Наконец он раскрыл слегка рот и мотнул головой. - Вы правы. Я помню. Я его четырнадцать лет назад видел в Париже. На нем были бриллианты, на сабле, на мундире и где-то еще. На казацкой шляпе. Платов. Я забыл его имя. Это был русский Мюрат. "Вот и в Париж он таскался". - Он был столь же мало Мюратом, мой милый доктор, как вы - Гамлетом. Он был казак и вместе доктор прав Оксфордского университета. Но англичанин и с этим согласился. Грибоедов смотрел на него. Хотел ли Макдональд освободиться от своего лекаря и поэтому гонял его по пустякам из Тебриза в Петербург? Или сам лекарь, чего доброго, надумал проситься на русскую службу? Ибо не могло того быть, чтоб единственно из-за дурацких орденов он прибыл в Петербург. Но с англичан, однако же, это могло статься. Английская легкая хандра угнетала лекаря. Он казался откровенным и сказал нечто постороннее: - Я не учился в Оксфорде, я кончил медицинскую школу. Меня заставила удалиться на Восток любознательность. Он ухмыльнулся. Грибоедов ждал спокойно. - Но я долго думал: чего ищете на Востоке вы? Вы удивляетесь моей откровенности? Я врач. Восток привлекает стариков вином, - говорил лекарь, - государства - хлопком и серой, поэтов - гордостью. Они горды своим изгнанием, хотя обыкновенно при этом их никто и не думал изгонять. Наш несчастный лорд Байрон погиб по этой причине. - Байрон погиб более по вине ваших