Пуговицы от новых штанов

Я все же надеюсь, что они все же не такие мудаки, чтобы дважды вступать в одно и то же говно, как мог бы выразиться Гераклит, если бы сумел дотянуть до наших увлекательных постмодернистских дней.

С физкультприветом

Евгений Попов

.

2. КАК Я ПРОВЕЛ ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО ХХ ВЕКА.

Сочинение

1 июня последнего лета ХХ века я вышел из дому и направился в страну Венгрию по писательским надобностям.

Вот я уже и в Венгрии. Здравствуй, город Будапешт, хранитель седой старины!

С его мостами, замками и горой Геллерт, с которой в незапамятные времена чернь сбросила в бочке, утыканной гвоздями (изнутри), монаха, чтобы он не нес венгерскому населению свет христианства.

С тех пор здесь многое изменилось. Хорошо работает общественный транспорт, часто ходит автобус 19-го маршрута. В магазине примерно такое же количество продуктов, как в Москве, и такие же примерно цены, однако размер МРОТ (минимальный размер оплаты труда) раза в три выше (примерно).

Чего не скажешь о заработной плате тех, кто ее получает. Пришлось подтянуть пояс среднестатистическому венгру, из последних материальных сил едет он отдыхать на озеро Балатон, потому что литр бензина стоит в Венгрии около 1 USD, а 1 USD - около 2700 венгерских форинтов, что составит 27 русских рублей (около).

Дни я проводил в напряженной писательской работе, а по вечерам сидел над седым Дунаем, погруженный в споры со старыми и новыми венгерскими друзьями о том, какой тоталитаризм был лучше, а какой хуже. Стыдно признаться, но КАДАРИЗМ в этих спорах неизбежно побеждал БРЕЖНЕВИЗМ.

В Венгрии и тогда показывали всякое любое западное кино, а трудящиеся имели право выезжать раз в три года в любую заграницу, включая самую оголтелую, вроде антисоветской Америки. И их потом никто не спрашивал, зачем они пьянствовали в Париже на площади Пигаль в сомнительном заведении с более чем сомнительным дядюшкой Иштваном, который в 1957 году нелегально дернул на Запад в аккурат после того, как советские власти, утопив в крови революцию 1956 года, посадили на венгерский престол интеллигентного коммуниста-подпольщика тов. Кадара Яноша (в Венгрии любят писать сначала фамилию, а потом имя) и развели так называемую рабочую охрану, верно служившую коммунякам до тех самых пор, пока КПСС в Москве не прокукарекала перестройку.

Возбудившись от упущенных возможностей юности, я говорил, что если бы у нас было хотя бы как в Венгрии, перестройки в СССР не было бы никогда, черт бы с ним, с красным флагом, если бы жить можно было хотя б чуть-чуть по-человечески, если б писателей печатали, диссидентов не сажали, а в магазинах была хоть какая-нибудь еда.

Интеллигентные друзья говорили, что, во-первых - история не имеет сослагательного наклонения, а во-вторых - все мы, включая нынешних гордых восточноевропейских русофобов и прибалтов, по-прежнему жили бы тогда в прежнем дерьме. Потому что рыба гниет с головы, а с хвоста она не гниет. Мне понравились слова про русофобов, и я, потеряв бдительность, забыв про political correctness, запел, что если воровали вместе, то вместе должны и отвечать, а нечего все сваливать на бедную Россию. А то что-то память у всех стала короткая, многие почему-то забыли, что в 1968-м Прагу оккупировали не только "русские", но и другие братья по социалистическому лагерю. Напомнил о выдающейся роли тов. Кун Бела, который, на пару с русской засранкой Розалией Землячкой, в начале 20-х потопил в крови Крым, где без суда и следствия уничтожили тысячи так называемых "белогвардейцев", что в городе Иркутске до сих пор существует улица Красных Мадьяр, на которой живет мой друг, поэт Анатолий Кобенков. И что эти самые "красные мадьяры", которые вместе с упомянутыми чехами сдали коммунистам адмирала Колчака, в Иркутске ведь не только чардаш танцевали, ведь правда?

Венгерские друзья вежливо молчали. Замолчал и я. Сгустились сумерки. Зажглось красивое освещение. Полная луна вызолотила полнеба. Полуголая молодежь на роликовых коньках, ругаясь по-английски, проносилась мимо нас, подобно ласточкам и стрижам.

И мы внезапно засмеялись, поняв, что им ровным счетом нет дела до того, о чем мы так страстно толкуем. И что в этом смысле коммунизм действительно накрылся медным тазом, столь похожим на полную луну (примерно), а все мы, нравится нам это или нет, живем нынче в абсолютно иной реальности, имя которой пока что назвать весьма затруднительно.

Вот так примерно я и провел последнее лето ХХ века. Осень наступила, когда уроды взорвали переход на Пушкинской площади. За осенью неизбежно следует зима.

2 июня 2001 г.