Людмила Гурченко

Сейчас, через время, я воспринимаю себя шахматной фигуркой, которую переставляют на доске, она или теряет достоинство, или вдруг резко приобретает его, в зависимости от точно сделанного хода. Тогда я занимала самое высокое место на своей жизненной шахматной доске. Больше так единодушно публика меня не принимала никогда. Сцена Колонного зала была в весенних цветах. Песни исполнялись несколько раз, из зала меня выводили тайком - через ту дверь, где актеров публика не ожидает. У центрального входа собралась огромная толпа людей. Когда же я благополучно вышла на Пушкинскую площадь, кто-то крикнул: "Да вон же она!" От моего бархатного платьица с беленьким воротничком в горошек, как говорится, остались клочья. И так, с неослабевающим накалом, - целых полтора года...

Однажды, в один из тех счастливых для нашей героини дней, ее пригласили на торжественный прием в Кремль. Вот как она об этом вспоминает: "Из правительства я лично никого не знала. Фурцеву видела один раз, когда меня пригласили в Кремль на банкет. Ничего "банкетного" у меня, естественно, не было, и я нарядилась в платье из "Карнавальной ночи" - я его выкупила после съемок. Пришла, Фурцева на меня посмотрела так, что я мгновенно сообразила: немедленно исчезать и больше на таких "тусовках" никогда не показываться...

Между тем на волне этого успеха Гурченко в 1957 году принимает предложение режиссера Александра Файнциммера сняться в главной роли в фильме "Девушка с гитарой". Однако, несмотря на то, что сценаристами его выступили все те же Б. Ласкин и В. Поляков (они работали вместе и на "Карнавальной ночи"), повторить успех предыдущего фильма ни им, ни исполнительнице главной роли не удалось. В прокате фильм занял 10-е место, собрав 31,9 млн. зрителей.

Во время съемок "Девушки с гитарой" с актрисой случилась неприятная история. Дело в том, что за свои многочисленные выступления в различных аудиториях она получала деньги, которые не считались официальной зарплатой. Отказаться же от них актриса не могла, так как стипендию в институте не получала, концертной ставки пока не имела и денег от родителей получала ровно столько, чтобы заплатить за квартиру. Поэтому, как она сама пишет: "Если учесть, что такие бесставочники, как я, оплачиваются месяца через два после выступления, а голубой конверт вручается тут же, после концерта, то меня тогда эти два десятка голубых конвертов здорово поддержали".

Но так думали не все. В один из дней 1958 года газета "Комсомольская правда" опубликовала на своих страницах фельетон Б. Панкина и И. Шатуновского под броским названием "Чечетка налево", одной из героинь которого была Гурченко (там же упоминались и другие звезды отечественного кино: С. Мартинсон, М. Кузнецов, К. Сорокин). Приведу лишь отрывок из этой статьи, касаемый нашей героини:

"Еще год назад комсомольцы Института кинематографии предупреждали увлекшуюся легкими заработками Людмилу Гурченко. Ее партнеров наказали тогда очень строго, с Людмилой же обошлись мягко: все-таки талантливая, снималась в главной роли, неудобно как-то. Снисходительность товарищей не пошла молодой актрисе впрок. Для виду покаявшись, она вскоре снова отправилась в очередные вояжи. Концерт в клубе шпульно-катушечной фабрики... Концерт в Апрелевке. Концерт в Дубне... И в помине нет уже у начинающей двадцатидвухлетней артистки робости перед зрителем, того душевного трепета, который переживает каждый настоящий художник, вынося на суд зрителей свое творчество.

Какое уж тут творчество! Людмила снова и снова рассказывает эпизоды из своей биографии, а так как говорить-то ей, собственно, пока не о чем и сделано ею еще очень мало, она дополняет этот рассказ исполнением все тех же песенок из кинофильма "Карнавальная ночь".

Смысл ее выступлений, по существу, сводится лишь к следующему: "Вот она я... Ну да, та самая, которая в "Карнавальной ночи"... Помните?"

Увлекшись этим странным видом искусства, Людмила Гурченко словно и не замечает, что устраивают ей эти концерты, возят из клуба в клуб, рекламируют и поднимают на щит проходимцы типа Левцова...

В погоне за наживой, выступая в сомнительном окружении, он (артист) только позорит свое имя. И особенно обидно за того молодого, способного артиста, чья слава исчисляется пока лишь какими-нибудь пятью минутами и которую так легко растерять, разменять на пустяки. Ему кажется, что, получив лишние пятьдесят рублей, он стал богаче. На самом же деле он только обокрал и себя, и свой талант. А этого ни за какие деньги не вернешь...

Статья в "Комсомолке" была не единственным "выстрелом" по Гурченко. Почти одновременно с ней в журнале "Советский экран" была помещена обидная карикатура на молодую актрису. Одним словом, после оглушительного успеха молодая актриса тут же испытала и оглушительный провал.

Много лет спустя Гурченко открыла своим почитателям истинную причину тогдашней опалы. Она заявила следующее:

"Пятьдесят седьмой год. Международный фестиваль молодежи. Многих молодых людей из театральных вузов тогда вербовали для работы с приезжими иностранцами. Я на это не пошла, и меня просто уничтожили... Господи, да в этих "левых" концертах участвовало столько людей, таких известных! Но сосредоточились на мне. Я долго не могла понять причин, связать это с тем отказом. Когда вырастешь в святом семействе в Харькове, трудно понять такие вещи, с которыми потом соприкасаешься...

Между тем, чтобы спрятаться от гнева своих недавних почитателей, Гурченко на время уехала из Москвы - сначала к родителям в Харьков, а оттуда - в Сочи. В разгар этих событий на экраны страны и вышел фильм "Девушка с гитарой".

Таким образом 1958 год запомнился актрисе с разных сторон, как положительных, так и отрицательных. В том же году она закончила ВГИК, однако в столице продолжала жить на "птичьих" правах. Прописку ей долго не делали. Ее распределили на "Мосфильм", но из-за отсутствия прописки работу не давали. После газетного фельетона прекратилась ее концертная деятельность, и денег катастрофически не хватало. Чтобы не вылететь из Москвы, Гурченко упросила одного начальника прописать ее на три месяца домработницей.