Литконкурс Тенета-98 (сборник рассказов)

Я запустил внутрь огнетушащего дракончика и поспешил ликвидировать созданную нами дверь, пока Сквозняк приводил в чувство обеих женщин.

- Противогаз сними, - посоветовал я ему. Я сам никак не мог отдышаться, и обессилено прислонился было к стене горевшей башни, только очень быстро об этом пожалел. Стена была как сковородка! А что вы хотите, если внутри - огонь...

Спасенные лежали в тени подошедшей избушки, Ежи и Хайнер размахивали над ними своими университетскими шапочками, когда собравшийся местный народ вдруг вышел из прострации. Возникший гвалт, видимо, окончательно вывел женщин из состояния шока, но в себя они еще не совсем пришли, хлопая на все стороны огромными черными глазами. Люди заботливо суетились вокруг, все наперебой предлагали всяческую помощь, насколько можно было судить, не зная языка.

И среди этого гомона, просто не замечая его, Хайнер Глюк при всем честном народе смотрел на младшую из женщин и глупо улыбался. Если я вообще могу судить о таком расплывчатом понятии, как национальный менталитет кавказцев, Глюк рисковал, и довольно сильно. В то же время было видно, что говорить ему об этом было совершенно бессмысленно, он просто не обратил бы внимания. Ибо в этом мире сейчас был только один объект, на который он его обратил. Тем более что молодая колхидянка тоже это заметила, улыбнулась в ответ и что-то проговорила. Проскочило слово "Гамарджоба". Глюк отрицательно покачал головой и ответил на латыни:

- Простите, не понимаю. Как Вы себя чувствуете?

- Спасибо, вроде, неплохо, - девушка оказывается тоже знала латынь! - А кто вы, и откуда?

- Вообще-то из Веймара, а сейчас - из Княжества Московского. Мы с парнями едем к одному другу, ему в Кахетии потребовалась наша помощь.

- Из такой дали... Вас не Ясон зовут?

- Нет, не Ясон. Глюк. Хайнер Глюк.

- Медея Шпиндель.

Глюк густо покраснел, и я понял, что его уже не спасти. И еще не очень-то к месту вспомнилось высказывание Чехова о том, что нет такой вещи, которая не сгодилась бы еврею для фамилии. Хотя, при чем тут евреи? Да ни при чем, разве что кроме фамилии Шпиндель.

Внезапно гвалт стих, толпа расступилась, и к нам подошел высокий, статный и властный на вид человек. Он порывисто обнял обеих женщин, обменялся с ними парой фраз, затем повернулся к нам и заговорил на чистейшем русском языке.

- Вас послала сама судьба, парни. Вы спасли мою семью. Вы должны получить вознаграждение по заслугам.

- Спасибо, только нам, в общем-то, ничего не надо. А с кем имеем честь? - осведомился Сквозняк, - Мы ведь здесь проездом...

- Да, конечно. Мой официальный титул - Великий князь Колхиды, Якуб Хан Шпиндель. Моя жена Тамара, моя дочь Медея.

- Хайнер Глюк, Иван Рюриков, Ежи Сквозняк. Знакомство в Вами большая честь для нас, - Похоже, что Сквозняк взял дипломатическую инициативу на себя, ну и ладно, у него это отменно получается.

- Взаимно, взаимно. Но позвольте вопрос, господа: имена выдают в вас представителей разных народов. Как случилось, что вы собрались вместе, откуда вы едете и куда направляетесь?

- Это - долгая история, Ваша светлость. Мы охотно развлечем Вас ею, но лучше если сначала Ваши близкие разместятся в более удобной обстановке. Это им будет полезнее для здоровья.

- Уж в чем в чем, а в этом Сквозняк несомненно прав. Другого такого врача в целом свете нет, - вставил я, - Да и мы тем временем слегка переведем дух после этой истории.

- Да, конечно. Извините, что обстоятельства не позволяют принять вас подобающим образом в большом дворце, - Князь кивнул в сторону башни, из окошек-бойниц которой все еще шел дым, - но пройдемте же в летнюю резиденцию. Прошу вас оказать мне честь быть нашими гостями. -==V==

Летняя резиденция князей Шпиндель оказалась такой же крепостью, но стоявшей не посреди города, а немного северней, в живописной долине. Вновь не обошлось без вина, шашлыка и песен. Но коронным номером был, конечно, наш рассказ. О том, как появились признаки воровства в платежной системе Княжества Московского. О том, как год с лишним назад перетащили меня из технологического мира в сказочный, чтобы я помог решить эту проблему. О том, как вскоре после этого к нам присоединился Сквозняк, с которым Глюк, оказывается, был знаком еще по учебе на бакалавра астрологии в Сорбонне (Этого даже я не знал!), где Сквозняк в то же самое время осваивал прикладную магию, уже тогда специализируясь по медицине. О нашем полете в Трою и излечении Кощея. И наконец о том, как нас вызвал Леший, и как мы в итоге оказались здесь.

Князя насмешил рассказ о нашем визите в Ахалшени, княгиня ахала, принимая близко к сердцу опасности путешествия в Трою, а юная княжна Медико неотрывно глядела на Хайнера, подтверждая худшие мои опасения. Это оказалось чрезвычайно интеллигентное и образованное семейство, все изъяснялись на добром десятке языков, так что мы спокойно общались по-русски, что было для меня особенно удобно, так как английского, на котором я говорю свободно, наоборот не знали Ежи с Хайнером. И поскольку это были люди начитанные, я решил, что можно к ним и обратиться за консультацией: что же мы такое нашли сегодня утром. Точнее, теперь уже вчера утром.

- На что, Вы говорите, это похоже? - воскликнул князь, которого почему-то сильно взволновало сообщение о находке.

- Очертания - как у выделанной шкуры, только размеры раз в десять больше, сделана из золота, причем так искусно, что скорее похоже на текстильное изделие. То ли тканое, то ли вязанное. Да если Вы позволите, я его принесу сюда, сами посмотрите.

- Конечно, несите скорей!

Я для скорости сотворил дверь в нашу избушку, отыскал золотой сверток и вернулся с ним в увитый виноградом крытый дворик. Якуб Хан дрожащими от волнения руками осторожно развернул сверток. Золотая материя сверкала в свете факелов, но этот блеск был ничто по сравнению с тем блеском, который загорелся в глазах всех присутствующих. Разумеется, кроме нас, не понимавших всю значимость этого момента.

- Поистине, счастливый день. Это - величайшая наша национальная реликвия. Мы утратили ее несколько веков назад и распростились с надеждой обрести вновь. И вдруг вы нам ее преподносите, можно сказать, на блюдечке, - Мне тут же невольно вспомнилось: "с голубой каемочкой", - и теперь я уже не знаю, как вас отблагодарить, ибо заслуги ваши перед Колхидой безмерны.

- Ваша светлость, не терзайте себя. Ведь в обоих случаях нам всего лишь повезло, - возразил Сквозняк.

- А что такое любая заслуга, как не использование везения? Везение в том, что вы ехали мимо, когда случился этот оползень, но ваша заслуга в том, что вы догадались взять находку с собой. А то сейчас это место наверняка уже засыпано очередным обвалом. Мы ведь так его и потеряли: греки везли его нам, в качестве дружеского жеста, и их караван был погребен таким же вот оползнем, ставшим могилой почти всей делегации. Это было семьсот лет назад... Да, но ведь и на пожаре тоже! Конечно, везение в том, что вы оказались в Твиши вовремя, а не на десять минут позже, но ведь вашему магическому умению обязаны своим спасением два самых дорогих мне человека.

Так говорил князь, а остальные присутствующие глядели на нас едва ли не как на богов. До чего же идиотское положение! Второй раз в жизни мне поют вот эдакие дифирамбы, и второй раз я себя чувствую - глупее некуда. И не спрятаться... Судя по выражению лиц моих друзей, им тоже было несладко, и по той же причине.

Снаружи вдруг раздались голоса, переросшие в рев толпы.

- Ну, вот! И откуда они успели узнать! - удивленно воскликнула княгиня Тамара.

- Надо предъявить им Золотое Руно, - сказал князь и что-то рявкнул стоявшим здесь же людям.

Они подошли к нему и бережно, со всей почтительностью, взяли из его рук это удивительное изделие, развернули его и начали подниматься вверх по лестнице, в башню. Мы отправились за ними.

На верхней площадке был громоотвод, использовавшийся по совместительству как флагшток. Сейчас на нем развевалось знамя, на котором на синем фоне были желтые очертания Золотого Руна. Штандарт опустили и вместо него прицепили само золотистое полотнище, которое, как видно, раньше использовалось в качестве знамени, на нем были соответствующие кольца. Золотая материя заколыхалась на ветру, отблескивая в рассветных лучах, и ее появление вызвало такой рев толпы внизу, что мог бы, пожалуй, заглушить Ниагарский водопад. Никогда прежде в этом мире я не видел такое количество народа, даже в Трое. Вся долина была заполнена людьми, это столпотворение я просто не знаю с чем сравнить. Может быть, с Вудстокским фестивалем? Но о нем в свою очередь до меня дошли только легенды, а как сравнивать реальность с легендой?