Сачлы (Книга 2)

- Врач?! Вот как... Быстро откликнулся Наркомздрав на нашу просьбу! Я просил их помочь нам медицинскими кадрами. Она - терапевт, хирург? Кто по специальности?

Гащем уклонился от прямого ответа:

- У нее много специальностей, товарищ Демиров.

- То есть большой опыт?

- Да, она окончила курсы санитарок имени Восьмого марта.

- Ага, значит, она санитарка - не врач. Ясно. Ну что ж, быть хорошей санитаркой, работать на совесть - тоже немалое дело.

- Она, можно сказать, с головы до ног - совесть. Мешок с совестью! Воплощение совести!

Демиров обратился к собравшимся у его дома:

- Благодарю вас за внимание, товарищи! Идите работайте... Я немного почищусь, умоюсь с дороги и тоже приду в райком. Тогда поговорим обстоятельно обо всем. Вы мне расскажете, я - вам.

Люди нехотя разошлись.

Демиров и Субханвердизаде вошли в дом. В большой комнате на стене, прямо напротив двери, висел увеличенный фотопортрет под стеклом: маленькая девочка с белым бантом на голове прижалась к миловидной молодой женщине; у женщины длинные косы.

Демиров придвинул стул к стене, взобрался на него, достал из кармана платок, стер пыль с портрета. Вздохнул невесело:

- Это моя Назакет - мой цветочек...

Субханвердизаде тоже громко вздохнул, изрек с деланным пафосом:

- Да, ребенок - самое дорогое на свете!

Демиров спустился со стула на пол, подошел к Гашему.

В глазах его была грусть. Он сказал задумчиво:

- Назакет - единственное, что у меня осталось от ее матери.

- А что случилось с ее матерью? - участливо спросил Субханвердизаде. - Где она?

- Жена умерла...

- Трагическая история, - сказал Субханвердизаде.

- Мать Назакет была лезгинка... Мы поженились в Москве. Она тоже там училась. Но счастье наше было недолгим.

- А где сейчас ваша дочь?

- В ауле, у своей бабушки, матери жены... Назакет живет у нее с четырехмесячного возраста. Я бы забрал Назакет, да старуха не отдает. А я не могу обидеть ее... Думаю забрать их к себе обеих. Надо бы найти время и съездить за ними. Привезу.

- Сюда, к нам?!

- А почему бы и нет?

- В эту дыру?..

- Здесь замечательно. В Баку я очень скучал по нашим краям. Где вы найдете места лучше? Горы, леса, речки, родники, минеральные источники! Птицы поют по утрам - прямо-таки симфонический концерт!.. Я непременно привезу сюда Назакет!.. Кстати, я видел в Баку ваших дочурок. Прекрасные девочки!.. И жену вашу Лейлу-ханум видел. Она жаловалась на вас. Я пообещал ей, что по приезде задам вам перцу. Пообещал, что вы в скором времени заберете их сюда.

- Мы давно расстались с Лейлой, - уклончиво ответил Субханвердизаде, очень давно...

- Но ведь у вас дети.

- Они - дети своей матери.

- У вас очень красивые девочки, Гашем. Меньшую я даже держал на руках. Я выходил из гостиницы... Она обняла меня и просила: "Пришлите мне моего папу!.." И я пообещал ей, что она скоро увидит вас. Лейла-ханум совсем седая, а ведь лет ей, мне кажется, не очень много. Наверное, переживает... Вам известно, что такое мораль коммуниста? Нельзя так жестоко поступать с семьей!

- Наше примирение невозможно! - твердо сказал Субханвердизаде. - Нам с Лейлой не жить вместе.

- Но почему же?

- Мне неудобно говорить вам обо всем, товарищ Демиров. Извините, я умолчу.

- Почему?.. Причина?..

- Почему?.. - Субханвердизаде потупил глаза. - Причина вас интересует?.. Причина очень серьезная... Очень!..

- Понимаю, на что вы намекаете. Но Лейла-ханум показалась мне честной женщиной...

- Вот именно - показалась. Обманывая, человек надевает маску. Вы понимаете, товарищ Демиров?

- По-моему, вы ошибаетесь, Гашем.

- Нет. Мое решение твердое.

- Тогда заберите детей.

- Пытался. Она не отдает.

- Вы должны помогать Лейле-ханум,

- Ей нельзя давать ни копейки.

- Это почему же?

- Я не хочу, чтобы женщина, которая шатается по гостиницам, проедала мои деньги!.. Да, мы большевики, но и в нас еще остались пережитки прошлого понятие о чести!.. Или про честь тоже надо забыть?!

- Кто говорит, что в наше время честь не в милости? Честь всегда у нас в почете! Кто ее отрицает?

- Наши, комсомольцы.

- Неправда! Коммунистическая мораль требует прочности семейных уз. Кстати, я собираюсь в ближайшее время прочесть несколько лекции на эту тему.

- К чему эти лекции? - поморщился Субханвердизаде. - Кому они нужны? Здесь, в горах, своя мораль.

- Зачем тогда мы тут сидим?

- Чтобы прогнать бандитов, а затем умереть.

- Конечно, напряженный период классовой борьбы еще продолжается. Бандитов надо выловить и уничтожить! В случае чего мы и смерти не испугаемся, борьбы не бывает без жертв. Направляя старую деревню по новому пути, мы выкорчевываем все реакционное, вредное. Но старые силы будут оказывать сопротивление, будут драться с нами. Таково закономерное продолжение социалистической революции.

Субханвердизаде ничего не ответил, но в душе подумал: "Газет начитался, вызубрил цитаты! Вместо того, чтобы дело делать, языком болтает!.."

Демиров, взяв одежную щетку, вышел на веранду. Когда вернулся в комнату, сказал, будто продолжая прерванный разговор:

- Деревня должна быть непременно коллективизирована! Все каналы для реставрации капитализма должны быть перекрыты!

- Разумеется, разумеется, - поддакнул Субханвердизаде. - Однако нам нельзя терять большевистской бдительности.

- Ни в коем случае, - согласился Демиров. - Иначе мы погибнем. Враги не дремлют.

- Уже погибаем... - сказал Субханвердизаде дрогнувшим голосом, поднялся со стула и заходил по комнате из угла в угол, затем вдруг достал из кармана платок, прижал к глазам, всхлипнул: - Бедный Сейфулла!..

Демиров насторожился:

- А что с ним?

- Убит.

- Как убит?!

- Мы похоронили его вчера.

Лицо секретаря райкома сделалось серым. Он медленно подошел к столу, взял телефонную трубку:

- Аскер, дай ГПУ... Я говорю - ГПУ!..

Из трубки послышалось:

- Да, кто это?..

- Алеша, ты знаешь?.. - спросил Демиров.

- Да... Как раз занимаюсь этим...

- Поздно!.. Слишком поздно!..

- Товарищ Демиров, ведь я был с вами...

Демиров перебил:

- Ничего не хочу знать - со мной или не со мной! - и бросил трубку. Повернулся к Субханвердизаде: - Почему вы сразу не сказали мне об убийстве Заманова?

- Товарищ Демиров, люди увидели вас, обрадовались... Уже несколько дней у нас траур... Не хотелось с первых же минут омрачать ваш приезд... Классовый враг погубил старого большевика. Теперь придется держать ответ перед бакинским пролетариатом.

- В центр вы сообщили, по крайней мере?

- Да, сообщил, сразу же, как я вернулся из района, позавчера вечером. Очевидно, вы были уже в дороге.

- Как Мадат?..

Субханвердизаде пренебрежительно махнул рукой:

- Э, из Мадата проку не будет! Какой он руководитель? Нет опыта, да и таланта нет.

Демиров зашагал по комнате, возбужденно говоря:

- Что же это такое?! Что же это такое?! Надо непременно найти убийцу!.. Уничтожить!.. Врагу не может быть пощады!.. Мы обязательно найдем его и покараем. - Глаза Демирова, устремленные на Субханвердизаде, гневно сверкали: - Мы уничтожим врага!

Субханвердизаде, будто уличенный в преступлении, побледнел, съежился, попятился к стене. Он не смел поднять глаз на Демирова. Пробормотал:

- Да, мы уничтожим врага... Обязательно...

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Рухсара и Нанагыз обедали дома, когда в дверь постучали и вошел Аскер. В руке его было письмо. Увидев мать и дочь за столом, он смутился, начал объяснять:

Я был на почте, смотрю - письмо на ваше имя, Рухсара-ханум... - У Аскера был виноватый голос. - Решил занести вам...

Рухсара молча поднялась из-за стола, взяла письмо, бросила взгляд на почерк. Нанагыз улыбнулась Аскеру приветливо: