Великолепная семерка, или Вестерн по-советски

Ответ от комсомольцев еще не пришел, а Перестиани уже во всю стал думать над тем, кого пригласить на роли «дьяволят». Ни один из тех актеров, кого режиссер снимал прежде, на эти роли не подходил — все они были староваты для роли подростков. Разрешить эту проблему помог случай. Однажды Перестиани с женой отправился в цирк. В тот вечер на его арене выступали артисты, среди которых наибольшей популярностью пользовались: клоун Паша Есиковский по прозвищу Пач-Пач, выступавший в паре с французом Лепомом, проволочные эквилибристки сестры Жозеффи, негритянский боксер Кадар Бен-Салим по прозвищу Том Джексон. Когда в антракте режиссер с женой вышли в фойе, женщина внезапно сказала:

— София Жозеффи могла бы выполнить все трюки за девочку, что в повести. Верно?

Перестиани эту идею не поддержал, более того — отмахнулся от супруги: мол, молчи женщина, не говори глупости! Но после представления, когда они шли пешком домой, настырная жена вновь подняла этот вопрос и между супругами завязалась жаркая дискуссия. В итоге в какой-то момент доводы жены перестали казаться Перестиани глупыми, а когда они пришли домой, он и вовсе их поддержал.

Утром следующего дня, едва проснувшись, режиссер вызвал к себе своего помощника и попросил немедленно доставить к нему Есиковского и Софию Жозеффи. Через час этот приказ был выполнен. Согласно рассказу самого режиссера, когда Перестиани выложил перед циркачами свою идею, те сильно удивились. А потом Есиковский спросил: "А как насчет денег?" На что Перестиани ответил: "Это уж вам придется побеседовать с дирекцией". Видимо, условия, которые предложила циркачам дирекция киностудии, вполне их устроили, и они дали свое согласие сниматься в картине.

Заминка вышла с исполнителем роли китайчонка — такого в Тбилиси, да и во всем Закавказье отыскать так и не удалось. Тогда Есиковский предложил заменить его негритенком и привел в съемочную группу бывшего сенегальского стрелка, солдата французской армии, оставшегося в России после ухода войск Антанты, а ныне боксера Кадар Бен-Салима. На остальные роли были утверждены актеры: А. Давидовский (Буденный), Владимир Сутырин (Махно), Светлана Люкс, Ян Буринский, Георгий Макаров, Виктор Гамкрелидзе и др.

Куратором съемок выступил Закавказский крайком РКСМ, который добился для фильма государственной ссуды. Чтобы съемочная группа ни в чем не испытывала затруднений, крайком выдал Перестиани мандат за номером 766, в котором говорилось:

"Дан сей т. Перестиани Ивану Николаевичу в том, что он согласно Постановлению Президиума Заккрайкома РКСМ и по соглашению Наркомпроса ССРГ действительно является режиссером и ответственным руководителем по постановке киноповести "Красные дьяволята", издаваемой Заккрайкомом РКСМ.

Просьба всем военным, советским учреждениям и профорганизациям оказывать т. Перестиани всемерное содействие при исполнении возложенных на него обязанностей".

Первое, что сделал Перестиани, прежде чем приступил к съемкам встретился с командующим Закавказским военным округом командармом Александром Егоровым. Тот проникся идеей постановки героико-приключенческого фильма и пообещал помочь съемочной группе, чем может: обмундированием, лошадьми, оружием, мундирами немецких и австрийских офицеров и даже кавалеристами.

Первая съемка состоялась 27 февраля 1923 года. В тот день было снято аж 92 полезных метра пленки. В конце марта съемочная группа перебазировалась в Батуми. Правда, там в течение недели пришлось ждать хорошей погоды и съемки удалось начать только в апреле. Потом в съемках вновь наступила недельная пауза. На этот раз из-за несчастного случая, произошедшего с исполнительницей роли Дуняши Софией Жозеффи. Снимался эпизод, когда ее героиня спускалась на руках по проволоке, натянутой через глубокий овраг. Спуск оказался неудачным, и юная актриса сильно ободрала себе кожу на ладонях, из-за чего врачи на неделю запретили ей сниматься. Вообще в те годы каскадеров в кино не существовало и все трюки актеры исполняли сами. «Дьяволятам» было, конечно, легче — все они были циркачами, людьми тренированными. Но, как видим, даже их профессионализм не спасал порой от травматизма.

После съемок в Батуми съемочная группа вернулась в Тбилиси, где были отсняты павильоны. Окончательно работа над двухсерийным фильмом завершилась в августе. Потом был первый просмотр, на который явилось все партийное руководство Закавказья во главе с его руководителем Серго Орджоникидзе. Увиденное произвело на них сильное впечатление — они дали «добро» на выпуск картины в прокат. Прокатная судьба ленты сложилась не менее триумфально. Зрители буквально штурмовали кинотеатры, чтобы увидеть фильм, который сама «Правда» назвала "лучшей советской картиной". Не менее восторженно отзывались о "Красных дьяволятах" и другие издания. Так «Киногазета» в номере от 27 ноября писала: "Этот фильм — чудо советской кинематографии. Чудо, которого не ждал никто. Ибо картина совершенна не только с точки зрения кинематографического искусства, но и вполне созвучна пролетарской революции". Пресса также отмечала, что фильм нанес удар зарубежному приключенческому кино: мол, "в свете подвигов, совершенных «дьяволятами», померкла «романтика» похождений героев Гарри Пиля и ему подобных".

Справедливости ради стоит сказать, что этот восторг разделяли не все зрители. В дни премьеры картины на имя режиссера из Владикавказа пришло письмо следующего содержания:

"Над кем вы смеетесь? Как вы показали Махно? Стыдно глядеть! И обидно так, что я говорю вам: если вы человек не партийный, опомнитесь! А ежели партийный (Перестиани так и не вступил в ряды ВКП (Б). — Ф. Р.), так будьте вы трижды прокляты! Махновец".

ОТ ТРИУМФА К ПРОВАЛУ

После триумфа "Красных дьяволят" многие режиссеры бросились снимать подобного рода кино, пытаясь повторить успех шедевра Перестиани. Достаточно сказать, что за период с 1923 по 1929 год в Советском Союзе было снято около 50 приключенческих фильмов. Однако ни одному из них не удалось даже близко приблизиться к успеху "Красных дьяволят". А что же сам Перестиани?

Многие друзья и коллеги советовали ему не бросать начатое дело, и снимать продолжение. Говорят, сам Владимир Маяковский, встретив как-то режиссера на проспекте Руставели в Тбилиси, схватил его за плечи и сказал:

— Надо продолжать в том же духе. Надо, понимаете?

Но Перестиани не внял этой просьбе и в течение двух последующих лет снимал совсем другое кино: "Дело Тариэла Мклавадзе" (1925) по книге Э. Ниношвили и "Три жизни" (1925) по Г. Церетели (последний фильм считается лучшим в биографии Перестиани и поставлен в один ряд с "Красными дьяволятами"). Но затем жизнь все-таки заставила режиссера вновь вернуться к «дьяволятам». Правда, как считали многие, лучше бы он этого не делал.

В течение одного 1926 года Перестиани снял сразу четыре фильма, продолжавших приключения «дьяволят»: "Савур-могила", "Преступление княжны Ширванской", "Наказание княжны Ширванской", «Иллан-Дили» ("Змеиное жало"). Поскольку эти фильмы давно уже не показывали, стоит хотя бы вкратце ознакомиться с их сюжетами.

"Савур-могила". Фильм начинается с повторения последних кадров "Красных дьяволят", где «дьяволята» привозят Махно к Буденному. После чего на экране разворачивается нечто из области цирка: Миша пробирается в штаб врага и выдает себя за самого батьку Махно (!); Дуняша, одетая в мужское платье, попадает к атаману Марусе, которая, принимая ее за мужчину, влюбляется в нее; Махно сбегает из-под стражи, но затем попадает в руки разъяренных крестьян, которые сажают его на корову, мажут ей под хвост скипидаром, и батька верхом на ней мчится до румынской границы и т. д.

"Преступление княжны Ширванской" и "Наказание княжны Ширванской". Авантюристы, в числе которых княжна Ширванская, инженер и изобретатель смертоносного воспламеняющегося газа Дуглас Маклин и любовник княжны Руманеску, приезжают в СССР под видом цирковых артистов, чтобы найти документы, удостоверяющие, что княжне принадлежат нефтепромыслы и дома в Баку. Обе ленты состоят из сплошных погонь, драк и даже поджогов нефтепромыслов. Во втором фильме авантюристы погибают под обломками обрушившейся скалы. Обе ленты шли с титрами: "Без сценария", что явилось поводом к насмешкам в прессе. Так, газета «Кино» 20 ноября 1926 года писала: "Надпись лишняя — каждому зрителю и так понятно, что этот хаос погонь и убийств не имеет никакого сценарного фундамента…"