По всем
По всем читать книгу онлайн
«Пишу теб?, душа моя Гуськовъ, на второй-же день по прі?зд? въ Петербургъ. Надобности въ этомъ никакой н?тъ, но хочется под?литься впечатл?ніями, какъ говорилъ поэтъ Пушкинъ.
Петербургъ, я теб? скажу, чудесный городъ, только совс?мъ не такой, какимъ я воображалъ его. Начать съ того, что все тутъ очень просто. Выходишь изъ вагона, и видишь голую закопт?лую ст?ну. Вошелъ въ вокзалъ – опять голыя ст?ны, и тоже какъ будто прокопт?лыя. А я думалъ, что тутъ иначе и ступить нельзя, какъ по коврамъ, и что на каждомъ шагу взоръ услаждается ч?мъ либо грандіознымъ, или художественнымъ…»
Произведение дается в дореформенном алфавите.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Собственно говоря, впрочемъ, всѣ эти уголки называются садами и театрами. Но театровъ также много, какъ и буфетовъ, и потому легко смѣшать одни съ другими. А что касается садовъ, то у насъ въ Ростовѣ лучше. Здѣсь двѣ березки, съ чертополохомъ посрединѣ и петуніей вокругъ, считаются садомъ. И притомъ, тьма кромѣшная. Фонарей, если я не перепуталъ, полагается столько, сколько буфетовъ; отсюда ясно ихъ прямое путеводительное назначеніе. Вообще, свѣтъ распространенъ неравномѣрно: онъ усиливается въ буфетахъ и около буфетовъ, и постепенно слабѣетъ по мѣрѣ удаленія отъ распивочныхъ центровъ. Отъ этого происходитъ тоска, которая въ свою очередь тянетъ къ буфету. Я потомъ все это отлично сообразилъ, но сначала недоумѣвалъ, и даже обратился къ оффиціанту съ вопросомъ, почему сады въ Петербургѣ погружены въ такую тьму. Оффиціантъ отвѣтилъ мнѣ съ находчивостью, дѣлающею честь ихъ сословію:
– Помилуйте, намъ пущать много свѣту никакъ невозможно: публика обижаться будетъ. Публика здѣшняя любитъ, чтобы темно было. Засвѣти побольше, такъ и ходить не будутъ.
– Да отчего-же?
– Стѣсняться будутъ.
Откровенно говоря, я ничего не понялъ, но не желая показаться провинціаломъ, лукаво подмигнулъ и принялъ плутоватый видъ.
Чувствую, другъ мой Гуськовъ, что ты ждешь отъ меня самаго главнаго – отчета о театральныхъ представленіяхъ. Но, повторяю, боюсь перепутать. Ты пойми: я прокатился по всѣмъ садамъ, а въ каждомъ саду по нѣсколько театровъ. Театръ спереди, театръ сзади, театръ сбоку; одинъ закрытый, другой открытый; въ одномъ кончаютъ, во второмъ продолжаютъ, въ третьемъ начинаютъ. Разнообразіе такое, что можно съ ума сойти. Настоящее вавилонское столпотвореніе: французы, нѣмцы, англичане, русскіе, жиды, румыны, цыгане. Французы канканируютъ, нѣмцы играютъ «Прекрасную Елену»… Кажется, я сбился; а впрочемъ, очень возможно, что нѣмцы давали именно «Прекрасную Елену»…
Но, представь себѣ, я нигдѣ не видѣлъ Рауля Гюнсбурга. Вотъ тебѣ лучшее доказательство, въ какомъ безпорядкѣ я находился.
Дѣйствительно, къ концу вечера у меня все перепуталось въ головѣ.
Мнѣ казалось, будто какая-то нѣмка поетъ по-нѣмецки арію герцогини Герольштейнской, какая-то француженка стоитъ вверхъ-ногами, какіе-то жидочки расхаживаютъ въ боярскихъ костюмахъ и поютъ по-русски, а знаменитая Отеро улыбается мнѣ со сцены…
Однако, я усталъ писать. И къ тому же, зачѣмъ напрасно дразнить тебя? Вотъ, пріѣзжай сюда на будущій годъ вмѣстѣ со мною, тогда самъ все увидишь и всѣмъ насладишься. Я же буду твоимъ вѣрнымъ и опытнымъ путеводителемъ. А пока прими дружеское рукопожатіе любящаго тебя Пети Воробейникова.
