П В Басинский о Максиме Горьком

Первая мировая война тяжело отразилась на душевном состоянии Горького. Она символизировала начало исторического краха его идеи "коллективного разума", к которой он пришел после разочарования ницшевским индивидуализмом (по мнению Т. Манна, Горький протянул мост от Ницше к социализму). Безграничная вера в человеческий разум, принятая как единственный догмат, не подтверждалась жизнью. Война стала вопиющим примером коллективного безумия, когда Человек был низведен до "окопной вши", "пушечного мяса", когда люди зверели на глазах и разум человеческий был бессилен перед логикой исторических событий. В стихотворении Горького 1914 года есть строки: "Как же мы потом жить будем?//Что нам этот ужас принесет?//Что теперь от ненависти к людям // Душу мою спасет?"

Годы эмиграции (1917-1928)

Октябрьская революция подтвердила опасения Горького. В отличие от Блока, он услышал в ней не "музыку", а страшный рев стомиллионной крестьянской стихии, вырвавшейся через все социальные запреты и грозившей потопить оставшиеся островки культуры. В "Несвоевременных мыслях" (цикл статей в газете "Новая жизнь"; 1917-1918; в 1918 вышли отдельным изданием) он обвинил Ленина в захвате власти и развязывании террора в стране. Но там же назвал русский народ органически жестоким, "звериным" и тем самым если не оправдывал, то объяснял свирепое обращение большевиков с этим народом. Непоследовательность позиции отразилась и в его книге "О русском крестьянстве" (1922).

Несомненной заслугой Горького была энергичная работа по спасению научной и художественной интеллигенции от голодной смерти и расстрелов, благодарно оцененная современниками (Е. И. Замятин, А. М. Ремизов, В. Ф. Ходасевич, В. Б. Шкловский и др.) Едва ли не ради этого задумывались такие культурные акции, как организация издательства "Всемирная литература", открытие "Дома ученых" и "Дома искусств" (коммун для творческой интеллигенции, описанных в романе О. Д. Форш"Сумасшедший корабль" и книге К. А. Федина "Горький среди нас"). Однако многих писателей (в т. ч. Блока, Н. С. Гумилева) спасти не удалось, что стало одной из основных причин окончательного разрыва Горького с большевиками.

С 1921 по 1928 Горький жил в эмиграции, куда отправился после слишком настойчивых советов Ленина. Поселился в Сорренто (Италия), не прерывая связей с молодой советской литературой (Л. М. Леоновым, В. В. Ивановым, А. А. Фадеевым, И. Э. Бабелем и др.) Написал цикл "Рассказы 1922-1924 годов", "Заметки из дневника" (1924), роман "Дело Артамоновых" (1925), начал работать над романом-эпопеей "Жизнь Клима Самгина" (1925-1936). Современники отмечали экспериментальный характер произведений Горького этого времени, которые создавались с несомненной оглядкой на формальные искания русской прозы 20-х гг.

Возвращение

В 1928 Горький совершил "пробную" поездку в Советский Союз (в связи с чествованием, устроенным по поводу его 60-летия), до этого вступив в осторожные переговоры со сталинским руководством. Апофеоз встречи на Белорусском вокзале решил дело; Горький возвратился на родину. Как художник он целиком погрузился в создание "Жизни Клима Самгина", панорамной картины России за сорок лет. Как политик фактически обеспечивал Сталину моральное прикрытие перед лицом мирового сообщества. Его многочисленные статьи создавали апологетический образ вождя и молчали о подавлении в стране свободы мысли и искусства - фактах, о которых Горький не мог не знать. Он встал во главе создания коллективной писательской книги, воспевшей строительство заключенными Беломорско-Балтийского канала им. Сталина. Организовал и поддерживал множество предприятий: издательство "Аcademia", книжные серии "История фабрик и заводов", "История гражданской войны", журнал "Литературная учеба", а также Литературный институт, затем названный его именем. В 1934 возглавил Союз писателей СССР, созданный по его инициативе.

Смерть Горького была окружена атмосферой таинственности, как и смерть его сына - Максима Пешкова. Однако версии о насильственной смерти обоих до сих пор не нашли документального подтверждения. Урна с прахом Горького помещена в Кремлевской стене в Москве.

П. В. Басинский