Из тени в свет перелетая

Рабочие сцены молча проводили нарядных детей, покупали в фойе батончики "Шалунья". Билетерша лениво посмотрела на раскрашенное лицо Инессы и на бледное Лизино, едва заметно повторяющее черты Инессы, и зашлась в крике.

- Все вопросы к администратору! - выдохнула она напо

следок.

Инесса с Лизой смотрели "По щучьему веленью" из будки освети-теля Сережи.

- Мне не жалко, - сказал Сережа. - Только громко не хлопайте!

Внизу на сцене актеры, тонкие до прозрачности, в детских по росту костюмчиках, изображали детей.

- Смотри, Лиза, смотри, - шептала Инесса. - Это и есть театр!

Густой запах духов "Пируэт" заполнил небольшую будку осветителя. Осветитель наливал водки в стакан на три пальца, отпивал чуть-чуть сам и молча протягивал Инессе.

На обратном пути слегка пьяная Инесса Донова говорила:

- У нас в театре хорошо. Я мелочь часто под столиками в буфете нахожу. А после детских спектаклей платочки там разные, заколочки и дру-гие глупости. Особенно в каникулы... Вот я держу тебя за руку, Лизонька, ладошка у тебя теплая и сухая. Других за руку возьмешь - ладони потеют, идти тошно. А у детей, у них у всех ручки легкие...

В магазине, в очереди в молочный отдел, Антонина Взвизжева кричала:

- Эта алкоголичка, она нас с вами позорит! Отец Александр ехал вчера домой на своей "Волге", а она бросилась прямо под колеса, и ведь не пьяная вроде была. Он "Волгу" остановил, вышел к ней, а она упала ему в ноги. Лежит прямо в ногах, сапоги его кожаные обнимает и прохода ему не дает! Книжку свою дрянную со стихами сунула... Ведь ей, алкоголичке, книжку выпустили... Она просто всех наборщиков в типографии напоила! Стали бы они так ее стихи печатать! Знает, как к кому подойти... Отца Александра патриархом назвала, а он протоиерей, не по чину ему, хотя он и на "Волге"!

На улице через витрину видно было Инессу Донову. Она безмятежно сидела на ступеньках магазина и пересчитывала собранную мелочь.

- Ну что, много выклянчила? - спросила Антонина, когда Инесса вошла в магазин.

- Зато у меня ребенок в кримплене! - отвечала Инесса, занимая очередь. Антонина шла вдоль очереди с пакетом молока, припадая слегка на больную ногу, чтобы скрыть хромоту.

- Я всегда знала, что вы прибедняетесь, раз вам на кримплен хватает.

И тут вдруг из пакета брызнула струя молока. Антонина замерла, озираясь. Очередь притихла. Тогда она сжала слегка пакет своими желтоватыми пальцами, чтобы еще одна струя молока брызнула, как будто бы в очереди были одни младенцы и она всех их хотела накормить, и они послушно потянулись к ней, к брызгам молока из желтых сморщенных рук. Молочные струи летели на руки, на одежду и, потемневшие, стекали на пол, только в лица не попадали.

- Ведьма... - прошептала Инесса Донова в наступившей вдруг тишине. Так ты ведьма...

Когда Лизу отдали в школу, в первый класс, учиться было легко. Учительница Лия Ивановна учила детей считать, писать и ненавидеть Бога. Обещала на лето лагерь труда и отдыха.

Весной, в последних числах мая, когда старшие дети сажали изгородью кусты боярышника, над школой прибили выгоревшую надпись "Летний лагерь "Орленок"". Первоклассники рыхлили клумбы, поливали анютины глазки.

- Айда, ребята, в боярку! - звал уставший Димка Югов. - Хоть поссым!

Бросив лейки, первоклассники побежали в кусты боярышника.

- У меня вчера вон до того куста долетело!- хвастался Югов, направляя теплую струю в летние заросли.

Лия Ивановна, увидев опустевшую клумбу, крикнула:

- Почему перестали рыхлить почву?

Из боярышника слышались голоса. Лия Ивановна бросилась в кусты. Она проломила живую изгородь.

- Вот кто истребляет зеленые насаждения! - кричала расцарапанная Лия Ивановна, выволакивая из кустов первоклассников. - А я все думала, почему боярышник вянет!

Было жарко, поэтому первоклассников судить не стали. Заперли в наказание в кабинете биологии, велели Бога в стенгазету рисовать, в сатирический отдел.

- Приду через час, - сказала пионервожатая Люда в шелковом галстуке поверх линялого платья. - Сильно не орите!

Первоклассники отодвинули горшки с геранью на подоконнике и свесились из окон класса во двор. Пионервожатая Люда подстригала кусты садовыми ножницами. Галстук ее стал бледно-красным от жары. Когда Люда наклоня-лась, они смотрели за вырез ее платья. Замолкали. За широким вырезом платья блестел маленький ключик на шнурочке от кабинета биологии...

К обеду пионеры строились под звуки горна, следом по росту строились октябрята.

- Дети! - крикнула в рупор Лия Ивановна. - У нас в лагере произошло ЧП! Три первоклассника уклонялись от общественно-полезного труда. Забросив анютины глазки, они мочились в зеленые насаждения! Пусть выйдут из строя, посмотрим на них! Пусть не берут компот в столовой за обедом и не садятся за наши столы!

Из строя вышел Димка Югов, а следом - еще два первоклассника. Школа молча смотрела.

Наутро Алиса накрасилась перед зеркалом, стерла пыль с подзе-р

кальника и стала перебирать украшения. Она осмотрела бусы искусственного жемчуга в три ряда со сломанной застежкой, два кольца - одно золотое, плоское, другое с фальшивым бриллиантом, - нашла клипсы в коробочке из-под пудры, нашла брошку еловой веткой и брошку голуб-ком, но только свою любимую сирень с выпавшим камушком она найти не могла. Тогда Алиса сказала:

- Дорогая моя! Не думай, что раз лето - ребенку ничего не нужно!

- У девочки все есть! - откликнулась Инесса из соседней комнаты.

- Этой зимой в феврале на Лизе распалось зимнее пальто! - крикнула Алиса. - Доставай где хочешь! Она не может все время кутаться в мою шаль!

- Где Димка Югов живет? - уныло спросила Инесса у Лизы. Лиза пыталась приколоть к стене таблицу сложения позолоченной брошкой с выпавшим камушком.

- Зачем тебе Димка? - спросила Лиза.

- Зачем тебе брошка бабушки Алисы? - спросила в ответ Инесса.

- Из нее выпал камушек, - сказала Лиза. - Значит, бабушка ее все равно выбросит!

- Я пойду к матери Димки Югова, - сказала Инесса. - Нам надо поговорить!

- О чем? - испугалась Лиза. - За боярку его уже ругали!

- Я не ругаться! - успокоила Инесса. - Я пальто сшить хочу!

Юговы жили в старом кирпичном доме по другую сторону Ельцовки. Инесса торопливо шла к мостику и тянула за руку Лизу. Синел воздух от распустившейся сирени, а один куст вырос вдруг на спуске к реке у самой воды и в мутной воде отражался вместе с небом последних дней мая.

- Я, мам, не могу так быстро!- жаловалась Лиза. От ветра ситцевый халат Инессы раздувался линялым парусом, и Лизино платье в неясный горох раздувалось следом.

- У нас Танечка Зотова в одном спектакле очень хорошо поет, - торопливо рассказывала Инесса в такт шагам. - Я песню запомнила, иногда у магазина пою. Хорошо подают. На паперти петь отец Александр запретил. "Ты, - говорит, - Инесса, лучше молись! Тебе и так подадут! Ты если молиться станешь, пить совсем забудешь!" Я молюсь, как он велел, да только плохо. Иногда слова совсем забываю, не свои же говорить. А пить - все равно тянет, я стараюсь держаться и Танечке Зотовой советую, а ничего не выходит...

Лидия Югова молча выслушала просьбу Инессы о пальто.

- Мы к зиме решили приготовиться, а то ребенку совсем не в чем ходить! - объясняла Инесса.

Лидия Югова молча ушла в соседнюю комнату.

- Я заплачу! - позвала Инесса через стенку. - Хоть сейчас! Я при деньгах!

"У магазина, наверное, деньги насобирала да в церкви на паперти,угрюмо подумала портниха. - Да мне-то что? Лишь бы платила!"

Димка Югов лежал на диване и пускал мыльные пузыри.

- Говорю тебе: пускай пузыри на балконе! - отвлеклась портниха на сына. - А то в комнате они у самых глаз лопаются!

- Лизка, что ли, Донова с матерью пришла? - лениво спросил Димка с дивана. - Она у нас в классе самая умная. Я у них как-то был. У них там дома - одни книги, даже дивана нет! И бабка на кухне!