Узлы

Вот тогда-то и началась на земле Ширвана "геологическая" биография Васифа. Война помешала... С какой жадностью он вернулся сюда в сорок пятом, еще в армейских сапогах, в гимнастерке. Однажды - он часто потом вспоминал об этой встрече - они как раз готовились к бурению разведочных скважин. С рюкзаком за плечами Васиф возвращался с участка, куда вот-вот должны были подвезти оборудование. Где-то за холмом пела свирель, лениво тявкали собаки. Васиф поднялся на пригорок и увидел стадо овец. Под тенью чахлого куста отдыхал чабан, - это он выводил грустную и какую-то бескрайную, как сама степь, мелодию.

Васиф спустился с пригорка и направился к пастуху. Чабан улыбнулся, привстав навстречу, и -Васифа поразили его зубы - крепкие, один к одному, как на рекламе лучшего зубного порошка. Темное лицо все в глубоких морщинах - лицо старого, выросшего под степным солнцем человека.

- Здравствуй, отец!

Глаза чабана с живым интересом обшарили Васифа. Он подвинулся, уступая кусочек тени.

- Добро пожаловать. Почему я тебя раньше никогда не встречал? В этих местах нет человека, чей отец или дед был бы мне неизвестен. Ты, наверное, приезжий?

- Верно. Из Баку я.

- Из Баку? Вот оно что! - В глазах его вспыхнуло беспокойство. - Зачем пожаловал? К добру ли?

- К добру, думаю, - серьезно ответил Васиф. - Геолог я. Нефть здесь ищем.

- Вон оно что! Так бы и сказал сразу. Нефть, значит, ищешь... Я уже знаю, вы здесь землю дырявите, трубы опускаете. Сын говорил. Недавно из армии вернулся. К вам на работу тянется. Как, по-твоему, хорошо это? - Он придвинулся ближе к Васифу, заглянул в лицо. - Прадеды наши и деды от земли кормились. Отары пасли. А он на сторону идет. К добру ли? Кто знает о нефти? Кто видел эту вашу нефть? Труд сына пропадет даром.

- Есть, отец, нефть. Точно есть.

- Э-э-э - Увидеть мазут еще не все. Чего много слов на ветер бросать. Я помню, еще во времена Николая к одному хозяину пришел человек, назвал себя инженером... - Старик долго раскуривал трубку. Когда он втягивал воздух запавшими щеками, резче обозначались широкие скулы, темные впадины висков. Наконец он выдохнул густую струю дыма, удовлетворенно зажмурился. - Пришел, значит, и говорит: под твоим хлебным полем море нефти. Целая гора денег бери сколько хочешь. Буровую только надо поставить. Ну, хозяин чуть не спятил от радости. Дал деньги. А инженер пробурил метров десять, привез тайком нефть в мехах, слил в скважину. Хозяин увидел, совсем потерял голову. Четыре барана зарезал, пир устроил. А инженер - никакой он не инженер был мошенник, еще денег просит. Хозяин последнее не пожалел, отдал. А тот, не будь дурак, взял деньги и скрылся. Был такой случай у нас, был. - Старик выбил трубку, сказал глуховато: - Ты не думай, что тебя обидеть хочу. Просто к слову пришлось. А в общем, честно сказать, не верю я... Шума много, а толку на медяк.

- Как вам объяснить? Есть наука... Люди, которые научились видеть далеко под землей.

- Вон оно что! - Старик зацокал языком, покачал головой. - Я слышал, что есть люди, которые знают и то, что делается на небе. Но они хоть видят небо, луну, звезды... А как можно видеть, что делается там, под землей? - Он ткнул трубкой себе под ноги. - Не верится что-то... Помню, я был еще мальчишкой, на верблюдах привезли сюда в степь всякие машины. Ковыряли бедную землю, да так и ушли ни с чем. А это знаешь сколько денег стоит, везти на верблюдах инструменты?!

- Время идет. Неглубокие скважины нам для опытов нужны были. Сейчас глубокие начнем бурить. Есть здесь нефть, есть. Через несколько лет не узнать будет этих мест. Город вырастет.

- Дай бог! - Старик тяжело вздохнул, что-то буркнул приткнувшейся у ног собаке, и она, вильнув хвостом, послушно затрусила по полю, с лаем сгоняя отбившихся от отары овец. - Сын вот вернулся из армии, Поспорили мы с ним вчера. Я сказал, смотри, не найдешь нефть - ничего не получишь к свадьбе. А будет нефть - большой шашлык за мной. Сколько хочешь гостей зови! Так я ему сказал.

- Ну, можете уже сейчас баранов откармливать. Выиграет сын.

- Дай бог.

- Конечно, дай бог, как говорится. Но Ширванскую равнину изменят люди. Знаменитое место будет.

Упрямая уверенность Васифа удивила чабана. Он не по возрасту легко поднялся, сдвинул на брови папаху.

- Эх, дорогой мой... О чем говоришь?.. Одни ядовитые змеи живут здесь. Мы привычные, а ты смотри берегись.

Он вытащил из хурджина большую пиалу и пошел к овцам. Васиф смотрел ему в спину, уже тяжеловатую, но все еще прямую, смотрел и представлял, как ловко еще вскакивает он в седло, как пружинисто, ровно пройдет при случае десятки километров и этими вот большими, жилистыми руками помогает овцам при окоте. Чабан скоро вернулся, протянул пиалу Васифу:

- Пей, сынок. Вы там в городе привыкли к кипяченому. Сырое молоко полезнее.

Васиф приник к чаше, да так и не оторвался до последнего глотка.

- Спасибо. И правда, вкусное у вас молоко. Ничего, здесь и нефть будет отличная. Вот увидите.

Пастух покачал головой, но спорить не стал.

- Хорошо говоришь ты. Но... пока нефтью и не пахнет, а ты уже прибыль считаешь.

- Поверь, отец, не зря считаю. Многие тайны этой земли мы уже разгадали. Вулканы начали исследовать. Особенно нас интересует Гыздаг.

- Гыздаг? Гыздаг давно успокоилась. Еле дышит, как больная старуха. Хоть и называется "Девичьей"...

- Нас интересует лава последнего выброса.

- Ну что ж... Вы, молодые, по-своему хозяйничаете. А для нас Гыздаг последнее пристанище дочери чабана. Так рассказывают старики.

- Какой дочери чабана?

- Разве не знаешь легенду о Гыздаге? - спросил вдруг чабан. Он уселся на траву, набил трубку самосадом. - Слушай. Старики говорят, что девушка, чьим именем названа гора, была удивительной красоты, что, когда весной она приходила в степь, цветы раскрывались ей навстречу, сами тянулись к ее рукам. Трава, примятая пробежавшими джейранами, поднималась ей навстречу. Здесь однажды встретил ее бекский сын. Много красавиц погубил распутник и теперь вот увидел крестьянскую девушку, красивую, как утренняя заря. Почувствовала она неладное, побежала через степь, и, защищая ее, мягкая трава превращалась перед молодым беком в колючки. Ветер с силой обрушил на преследователя тучи песка, но и это не остановило злодея. Из последних сил карабкалась девушка по склону горы, сердце вот-вот выскочит. Но он быстрее бежит, еще немного - схватит за косы. Взбежав на крутой утес, она бросилась вниз. Обагрились кровью острые выступы скал. Разгневанная гора с грохотом раскололась, поглотив бекского сына. С той поры дымятся ее склоны, а иногда плеснет из трещин горячей лавой. Народ назвал гору Гыздагом - Девичьей горой.