История моей матери. Роман-биография (СИ)

- Почему взятка? Это взнос в ротную кассу. У кого есть деньги, тот и платит - так, кажется, в армии?

- Так! - воскликнул тот, что не хотел гулять с идейным вождем: он был чуть ли не влюблен в канадку.- Вы, Марта, своя в доску! Я бы вас выбрал своим ротным и гулял бы с вами как со своим товарищем, как с простым курсантом.- (Откуда ему было знать, что она старше его по чину - лейтенант, только из другой армии?)- Долой деньги! Да здравствует казино! Гип-гип-ура, камарадос!

- Ты выпил сегодня? - спросил его сосед.

- Нет, со вчерашнего не отойду. А что - заметно? - и оборотился почему-то на Аугусто.

- Вам и вправду нравится, что испанцы колошматят друг друга? - не обращая на него внимания, спросил Аугусто Рене на хорошем французском.- По вашему виду не скажешь, что вы так кровожадны.

Нинель услышала это, упрямо и недовольно мотнула головой, но не стала вмешиваться в разговор: была слишком хорошо для этого воспитана. Рене внимательно посмотрела на ее жениха. К ним прислушивались, кто-то мог знать французский, ей надо было быть начеку и не говорить лишнего.

- Мне не нравится, когда люди убивают друг друга - это не по-христиански,- благожелательно и спокойно сказала она,- но когда люди дерутся, приходится выбирать чью-то сторону. Иначе остаешься посредине и тебя с обеих сторон затолкают и затопчут.

- Ты ему этого не втолкуешь,- вполголоса и тоже на французском сказала Нинель.- Хочет быть над всеми. Или в стороне от всех - сама никак не пойму.

Рене это тоже было интересно - только по другой причине, чем Нинель, и она посмотрела на Аугусто в поисках разъяснений.

- На самом деле я думаю,- упорствовал тот, черпая упрямство в соседстве военных,- что было бы лучше, если бы мы остались в стороне от конфликта. Малые страны должны уступать большим право драться...

Он все-таки поостерегся сказать это на родном языке или хотя бы испанском, который понимали многие. Но и Франция была не за горами: кое-кто слушал его внимательно и скептически, а те, что не понимали, старались уловить смысл по общим латинским корням слов и по настроению разговаривающих. Рене решила кончать с опасным противоборством.

- Думать можно что угодно,- сказала она нарочно по-испански, чтоб все поняли,- но когда дело доходит до драки, нужно действовать, и тут без выбора не обойдешься. Немцы, я думаю, все-таки ближе к нам, чем русские.- И все в автобусе, до того делавшие вид, что заняты разговорами между собой, здесь снова как сговорившись и без задержки прокричали здравицу в честь решительной канадки, которая не ждет у моря погоды. Ее теперь только за канадку и принимали - к французам здесь относились с симпатией, но предметом для подражания они быть не могли: с ближних соседей никто не берет примера.

- Вы именно канадка,- сказал ей Хорхе,- а француженкой только прикидываетесь. Что я, француженок не знаю? Сидят дома - ждут мужей, потом детей, а вы все бросили и поехали! Как на лыжи стали! Там правда много снега?

- Достаточно,- сказала Рене, вспомнив российские снегопады.- Иногда дома с крышами заносит.

- Красиво?

Рене была готова к таким вопросам: она не напрасно часами разглядывала в библиотеке Управления, хранившей фотографии всех стран и частей света, ландшафты новой родины и могла говорить о них часами, но вместо этого сказала только:

- Красиво.

- Но как? Рассказали бы, пока едем.

- Что рассказывать? Приезжайте и увидите.

- Далеко же?

- Разве? - удивилась Рене: для нее действительно не было теперь дальних расстояний.- Подумаешь: Тихий океан. Сели на самолет или на пароход и не заметите, как окажетесь на другом конце света.

- Из всего вами сказанного,- прошептал ей на ухо Аугусто,- это самое дельное...

Ночью из кругов эфира, близких к начальнику лиссабонской полиции, в Москву полетела весть о том, что в Лиссабоне высокие генеральские чины - в частности генерал Миранда - сообщают о захвате франкистами Картахены: потери их по время штурма вдвое-втрое превышают признаваемые. Еще там говорилось, что по дороге в Порто из Лиссабона замечены большие серебристые строения по всей видимости ангары, и вокруг них разбит палаточный лагерь: все это на полпути между Порто и Коимброй. А в самом Порто есть казино, в котором играют высшие чины государства, в том числе - министр путей сообщения: он просадил круглую сумму и был бледен как полотно - как игрок, играющий на чужие деньги. Все это ей показал и рассказал Хорхе, который, пользуясь своими связями, провел ее в тайную комнату для особо важных гостей, скрывающих посещения этого далеко не богоугодного заведения. Всякий разведчик становится поневоле сплетником...

На следующий день за обедом было неприятное объяснение, в котором она была отчасти повинна. Они сидели вчетвером. Хорхе хвалил ее поведение накануне.

- Марта просто молодец. Все от нее без ума. Не девушка, говорят, а штабной ротмистр.

- Ничего себе комплимент! - мать чуть не поперхнулась от неожиданности.

- Ты ничего не понимаешь. Большей похвалы от курсантов не дождешься. А вот Аугусто вел себя из рук вон плохо! - и бросил всердцах салфетку. Он с самого начала хотел сказать именно это, а похвалил Рене только для контраста, чтоб представить будущего родственника в еще худшем свете. Нинель упрямо потупилась, не желая ни соглашаться с ним, ни пререкаться.

- И что он наделал? - донья Бланка перевела недоверчивый взгляд с дочери на сына, потом на Рене, будто она была виновна во всем этом.

- Сказал пару вещей. Которые многого стоят. По-французски - будто он один его знает. Мне сказали, чтоб я поостерегся брать его с собой и поговорил с ним. Это по-дружески: могли и настучать куда следует. Не знаю, зачем все это моей сестрице.

Нинель поморщилась, упрямое выражение скользнуло по ее лицу, но она и на этот раз смолчала.

- Что ж он сказал такого? - матери наскучили многозначительные оговорки и проволочки.

- Сказал, что испанцы зря колотят друг друга и что малые государства должны держаться в стороне от военного конфликта. Как какая-нибудь Швейцария.

- Про Швейцарию он не говорил.- Нинель не понравилось, что на ее жениха наклепали лишнее.

- Ну, значит, додумали: я ж французского не знаю. Тут открой только рот - за тебя договорят и доскажут... Самое важное, что он и в самом деле так думает. Хочет в стороне остаться, пока другие драться будут. Это не наш человек, Нинель. Ему бы дома руки у камина греть, а что на дворе: война ли, революция - это его не касается.

- Он другими делами занят,- заступилась за жениха сестра; она не была уверена в своей правоте, но это не мешало ей спорить.- Его интересует история страны...

- А делать он ее не хочет,- прервал ее брат.- Марта правильно сказала: нельзя сидеть между двух стульев - со всех сторон нападут и ни от кого пощады не дождешься. Это ж гражданская война - тут брат на брата идет, а ты мне про историю. Про литературу еще скажи.

- И литературой он тоже занимается,- вперекор ему сказала сестра.- Это другой его конек.

- Очень он нужен сейчас, конек этот... Не выходи за него, Нинель. Втянет он тебя в историю, из которой потом не выберешься.

Нинель показала наконец характер:

- Я как-нибудь сама в этом разберусь.

- Конечно,- подхватил он.- Замуж тебе за него идти - не мне же...

В этой семье каждый имел право на свое мнение, но обед был безнадежно испорчен. Донья Бланка поглядывала с осуждением на детей и на Рене, будто та и вправду была в чем-то виновна, будто с ней в семью пришли раздоры и разногласия...

Они молча доели великолепную уху по-португальски, рецепт которой знали только на этом побережье, но от второго отказались - решили перенести его на ужин, чтоб матери было меньше работы. Рене поднялась из-за стола и собралась уходить, когда Нинель, успевшая подняться к себе, окликнула ее с лестницы и позвала в свою комнату. Комнатка была невелика и вся уставлена мебелью, книгами и семейными реликвиями из фарфора и бронзы.