Узлы

И еще запомнились гудки под Иркутском в Маркове, там леса дремучие вокруг. Идешь ночью, мороз градусов сорок, аж кедры трещат. И вдруг - нет тропы. Пропала. Занесло. Или завалило рухнувшим деревом. Тычешься, как слепой. Тут тебя страхом зажмет. Вспомнишь о тех, кого находили потом здесь под снегом... "Нет, - думаешь, - нет! Выйду. Кровь из носу, а выйду!" И тут вдруг спасительный гудок! Заводишко механический - две-три мастерские всего. Вот там договорились, как кто из рабочих не придет к вечеру, завод - гудком сигналит - на него и шли. Нет, есть что-то крепкое, неумирающее в гудках.

Васиф сел в траве, смахнул соломинки с головы, прислушался. Поезд. Тот же самый, наверное, что вез его с Пакизой из Москвы. Вскочил, пробежал берегом к железнодорожному полотну. Издали увидел уже на последнем вагоне табличку - "Баку - Ереван".

Из парка он выходил в час перерыва. В аллеях на скамьях заметно прибавилось народу. В замызганных белых куртках налетели мороженщики.

- Стой, - Васиф преградил дорогу одному из мальчишек. - Где здесь контора промысла?

- Иди обратно, к автобусной остановке. Там увидишь домик деревянный. И тут же заорал так пронзительно, что Васиф отскочил: - Мороженое! Мокрый, холодный, сладкий!

Контора промысла размещалась в деревянном финском домике. Вокруг понатыканы ивовые деревца. Разыскал дверь с табличкой "Отдел кадров", вошел, поздоровался. Никто не ответил. Над самым большим столом надпись от руки: "Начальник отдела кадров Махмудов". За столом человек газету читает. Странный такой - голова как тыква, без шеи, прямо к туловищу приставлена. Над ушами седые пучки когда-то кудрявых волос.

Васиф усмехнулся, вспомнив нечто похожее, талантливо и остро написанное Физули. О том, как поэт пришел хлопотать о пенсии. Поклонился чиновникам, сказал "Салам". Но те и головы не подняли. Только буркнул кто-то недовольно: "Твой "салам" еще не деньги".

- Здравствуйте, - еще раз сказал Васиф.

Человек, читавший газету, и бровью не повел. Из угла, где быстро строчила машинка, на него с любопытством посмотрели две молодые женщины - и та, что печатала, и та, что диктовала.

- Товарищ начальник, - он шагнул впритык к столу. - Я насчет работы к вам.

- Откуда? - Махмудов раздраженно отложил газету.

- Из Баку. Здесь - в гостинице пока устроился.

- Специальность?

Начальник задавал вопросы, не глядя на Васифа. В его манере разговаривать, не поднимая головы, сквозили пренебрежение, самоуверенность. Васиф с трудом сдерживал возмущение.

- Знаете ли, я здесь...

- Короче. Профессия?

- Я геолог.

Махмудов поднял голову. Глаза у него оказались неожиданно светлые, рыжеватые. Посмотрел, как водой холодной плеснул.

Худощавая девушка в сатиновой спецовке подошла ближе.

- Товарищ Махмудов, на нашем участке как раз нужен геолог. Может, его к нам?

Махмудов даже не посмотрел в ее сторону.

- Не лезь. Иди, занимайся своими замерами.

Тонкое, нервное лицо девушки вспыхнуло. Однако ее ничуть не смутил тон начальника.

- Вы что, запретите мне говорить?

Она дерзко усмехнулась Махмудову.

- Только не здесь. Надо соблюдать этику.

- "Этика". - Девушка фыркнула. - Какая тут у вас этика!

Махмудов повернулся к ней всем туловищем:

- Что пристала? Парень тебе понравился, что ли?

Девушка не ответила, молча ушла в угол к машинистке. Васифу она не понравилась, чувствовалась в ней сдержанная злость. Таких языкастых девчонок он всегда сторонился.

Махмудов пожевал губами и уже мягче спросил Васифа:

- Диплом с собой? Покажи.

- Диплом? Да, да. Я еще не успел получить копию. Я на днях зайду в институт.

- А-а-а, - начальник равнодушно махнул рукой. - Вот тогда и придете.

- Я работал здесь! Девять лет назад работал...

Махмудов снова зашелестел газетой:

- Да? Могу взять рабочим. Пока не принесешь диплом.

- Хорошо. Могу рабочим. Согласен. Но я хочу вам объяснить...

- Э-э-э... К чему этот бесполезный разговор. Что ты еще будешь объяснять? Вон возьми анкету, заполни. И автобиографию напиши. Больше меня ничего не интересует.

Через полчаса Васиф положил перед начальником и анкету и автобиографию. Тот долго жевал губами, перекатывая за щекой кругляшок монпансье.

- Так... Высшее образование - да... Награды - да... Ученая степень нет. Нет. Нет. Нет... Одни "да-нет"... Почему я должен верить тебе на слово? А кто знает, имеешь ли ты высшее образование? Или эти награды? Вот принесешь диплом... А пока только рабочим. Ясно?

У Васифа набрякли кулаки. На лопатках взмокла рубашка. "Надо сдержаться. Надо... Он в чем-то прав. Я не могу, не должен уйти отсюда ни с чем". Медленней, тише стучит в углу старенький "ундервуд". Девушка с нервным лицом кусает губы. Вот-вот бросится на защиту.

- Хорошо. Оформляйте рабочим. Но мне показалось, что и с рабочим надо говорить по-человечески. Что вы узнаете обо мне по этой анкете?

- О, ты, кажется, начинаешь учить меня? Не советую. Да откуда ты вообще взялся, демагог такой? Откуда родом?

Зазвонил телефон. Махмудов что-то буркнул в трубку, но через секунду голос его переливчато зазвучал всеми оттенками почтения. Он даже вскочил с кресла и продолжал разговор по телефону стоя.

Васиф, забывшись, забарабанил пальцами по столу. Даже сесть не предложил "начальничек". Поделом тебе. Говорил же Балахан... Один звонок, несколько деловых слов - и не надо было бы стоять перед этим чванливым чинушей, терпеть его хамство.

Махмудов в последний раз улыбнулся в трубку и осторожно положил ее на рычаг. "Ты еще здесь?" - спросили его холодные глаза.

- Значит, вам некогда говорить со мной? Хорошо. Я пойду к управляющему. Может, он...

- Он скажет то же, что и я, - почти весело отрезал Махмудов и заложил за щеку прозрачное монпансье.

В дверях его догнала девушка-замерщица.

- Успокойтесь. Этот Махмудов совсем зарвался. Правильно вы с ним, правильно.

Васиф прошел мимо, ничего не ответив.

Кабинет управляющего промыслом он нашел быстро. Стремительно проскочил мимо секретаря и распахнул дверь. У окна стоял высокий, наголо выбритый пожилой мужчина. Темные проницательные глаза под густыми выгоревшими бровями. Под тенниской острые худые плечи, а впадины под ключицами такие глубокие, что кажется, налей воду - не прольется.