Киносценарии и повести

Певица подошла к машине, сунула в дверцу ключик и обнаружила, что левое переднее колесо спустило.

Певица выругалась довольно грубо, хоть и себе под нос, бросила портплед на заднее сиденье, полезла в багажник за домкратом, но по пути обнаружила, что спущены и три остальные камеры.

Певица прикусила губу, провела ладонью по лбу так сильно, словно собиралась сорвать с него кожу - сдерживала себя от готовой взорваться истерики.

И тут, набирая скорость, вывернул из-за угла "мерседес", на заднем сиденьи которого расположился квадратный деревянный человек в смокинге.

Бандит в "тоете" при виде "мерседеса" глубоко вжался в сиденье, опустил голову, продемонстрировав таким образом, что не Пашино задание выполнял, коля шины "девятки".

"Мерседес" резко затормозил и лихо подкатил задним ходом к "девятке" Певицы.

Водитель выскочил, оббежал машину и распахнул дверь, из которой важно вышел деревянный, квадратный Паша.

- Евдокия Евгеньевна, - обратился к Певице. - У Вас, я вижу, неприятности. Подвезти? А, может, он вот, - кивнул Паша на своего водителя, быстренько заклеит?

- Спасибо, Паша. У меня от ваших любезностей уже голова трещит... Поезжайте.

Квадратный постоял, решая: обидеться или проявить некоторую настойчивость.

Певица прервала его раздумья резким дублем последней фразы:

- Поезжайте, я сказала! Видеть вас не могу!

Квадратный Паша запунцовелся и плюхнулся в свой "мерседес", который тут же и рванул с места.

Певица заплакала...

...хлопнула дверцей...

...выбежала на дорогу - ловить машину...

...которая подвернулась почти сразу.

Второй тронул свою "тоету" вслед, снял трубку рации, нажал там на что-то и сказал:

- Выехала. На зеленой тачке... ММТ 34-12.

***

Другой молодой бандит, по стилю вполне подобный первому, и тут уже различие в чертах лица теряло какое бы то ни было значение, отозвался в такую же рацию.

- О'кей, понял! - и глянул на часы.

Он сидел за рулем японского микроавтобуса, приткнувшегося в уголке арбатского переулка, между двумя сугробами заледеневшего, подтаявшего, черного весеннего снега.

Мартовская Москва была очень уж противна: в грязи, в лужах, в кучах черных наледей, ухабах, заборах; щерилась выбитыми стеклами поставленных на ремонт особнячков...

Бандит выбрался из микроавтобуса, обошел его, открыл задние воротца:

- Вперед, пацаны!

Пацаны - трое пареньков из тех, что наголо выстригают затылки и всем брюкам предпочитают полуспортивные-полупижамные с яркими лампасами по швам, сыпанули из микроавтобуса и растворились в промозглой тьме подворотни.

Не торопясь, но и временя зря не теряя, бандит извлек из микроавтобуса желто-красный запретительный знак, в просторечии именуемый кирпичом, на металлической стойке, и, пройдя с ним десяток метров, установил прямо посреди въезда в небольшой переулок. Сам вернулся в микроавтобус, сбросил куртку, вязаную шапку, кроссовки и оделся ментом. Извлек полосатую палочку и пошел на угол...

***

- Направо, - сказала Певица водилю. - И еще раз направо. Ага... И вот сюда.

Водила выполнял сухие приказы Певицы, стараясь как можно меньше попадать в асфальтовые рытвины и лужи, под которыми неизвестно что крылось, но тут резко затормозил.

- Кирпич, - сказал, уткнувшись в пятью минутами назад установленный бандитом знак.

- Странно, - сказала Певица. - Три часа назад его здесь не было. А, махнула рукою, - ничего, поезжайте! Штраф за мой счет.

- Тут штрафом не отделаешься, - не соглашаясь, помотал головою водила и кивнул в направлении прикинувшегося ментом бандита. - Видите - пасет. Давайте лучше с другого конца.

- Нету тут другого конца! - раздражилась Певица. - Забор! Ремонт! Вечный ремонт!!! Ладно, Бог с вами, - и, сунув водителю несколько денежных бумажек, вышла, хлопнула дверцею, углубилась в переулок.

Такси отъехало.

Как бы мент, расстегивая на ходу шинель, скрылся в микроавтобусе, взял уоки-токи:

- Идет...

***

Трое бритоголовых, таившихся в подворотне, приняли сообщение.

Один чуть привысунулся и увидел вдалеке маленькую женскую фигурку, стремительно преодолевавшую безлюдную протяженность переулка. Мотнул головою, и третий исчез в глубине подворотни с тем, чтобы, когда первые двое выступят навстречу Певице, вынырнуть из арки сзади и перекрыть путь к возможному бегству.

- Тю-тю-тю-тю-тю... - выступил первый наперерез женщине и сделал козу. - Какая хорошенькая девочка!..

Певица оглянулась и увидела третьего.

- Да что вы, ребята, - сказала. - Я уж давно... бабушка...

***

Темная мужская фигура, потягивая пиво "Bayerokt" из высокой темно-красной банки, стояла у окна лестничной площадки в парадном напротив и наблюдала сцену.

Там какое-то время длились кошки-мышки, потом - пронзительный женский крик, тут же прерванный ударом... И началось жесткое, жестокое избиение женщины троими бугаями...

***

"Раковая шейка" - милицейский патруль, - медленно продвигаясь переулками, чуть притормозила.

- Кричат вроде? - прислушался сидевший за рулем сержант и врубил передачу. - Ишь, говноеды, чо делают, - показал напарникам на стоящий при въезде в переулок "кирпич". - Движение все организовывают... - и сплюнул в окно, снова прислушался. - Как, тихо? - сверил свое впечатление с впечатлением товарищей.

- Тихо, - успокоил с заднего сиденья мент и погладил автомат.

- Поехали, - сказал третий.

"Раковая шейка" медленно проехала по переулку: уже совершенно пустому, - ни парней, ни женщины, - и свернула за угол.

***

Алексей, пьяненький, веселый, гнал по переулку длинную темно-красную банку из-под пива и пел песенку про пять минут из "Карнавальной ночи".

Ударившись о смерзшийся снежный ком, банка срикошетила в подворотню и медленно, крутясь, остановилась возле самого невидящего глаза лежащей без сознания Певицы, нацелилась клювом изображенного орла.

Алексей завернул за банкою и увидел женщину.

- Эй, что с вами? - склонился над нею, пытаясь заглянуть в лицо, превращенное ребятками с лампасами в сплошной синяк

Певица застонала, что сделало ненужным выяснение: жива ли.