Егор Булычов и другие

Б у л ы ч о в. Заметно, что ежели какой человек приятен мне, так он уж никому не приятен.

К с е н и я. Ты бы помирился с ней...

Б у л ы ч о в. С Маланьей? Зачем?

К с е н и я. Да - как же? Здоровье твоё...

Б у л ы ч о в. Ладно. Давай... помирюсь! Я ей скажу: "И остави нам долги наша".

К с е н и я. Ты - поласковее. (Ушла.)

Б у л ы ч о в (бормочет). "И остави нам долги..." "Яко же и мы оставляем..." Кругом враньё... Ох, черти...

В а р в а р а. Папаша! Я слышала, как мать говорила о Степане Тятине...

Б у л ы ч о в. Да... Ты - всё слышишь, всё знаешь...

В а р в а р а. Тятин - скромный человек, он не потребует большого приданого за Александрой и очень хорошая пара для неё.

Б у л ы ч о в. Заботливая ты...

В а р в а р а. Я присмотрелась к нему...

Б у л ы ч о в. О ком ты заботишься? Эх вы... черти домашние!

(Идут Мелания, Ксения, в дверях остановилась служка Таисья.)

Б у л ы ч о в. Ну что, Малаша? Помиримся, что ли?

М е л а н и я. То-то. Воин! Обижаешь всех... ни за что ни про что...

Б у л ы ч о в. "И остави нам долги наша" - Малаша!

М е л а н и я. Не о долгах речь. Не озоруй! Вон какие дела-то начались. Царя, помазанника божия, свергли с престола. Ведь это - что значит? Обрушил господь на люди своя тьму смятения, обезумели все, сами у себя под ногами яму роют. Чернь бунтуется. Копосовские бабы в лицо мне кричали, мы, дескать, народ! Наши мужья, солдаты - народ! Каково? Подумай, когда это солдаты за народ считались?

К с е н и я. Это вот всё Яков Лаптев доказывает...

М е л а н и я. Губернатора власти лишили, а на место его нотариус Осмоловский посажен...

Б у л ы ч о в. Тоже толстый.

М е л а н и я. Вчера владыко Никандр говорил: "Живём накануне происшествий сокрушительных; разве, говорит, штатская власть возможна? От времён библейских народами управляла рука, вооружённая мечом и крестом..."

В а р в а р а. В библейские времена кресту не поклонялись...

М е л а н и я. А ты помолчи, умница... евангелие-то в одном переплёте с библией. А крест есть - меч! Туда же! Владыко-то лучше тебя знает, когда чему поклонялись. Вы, честолюбцы, радуетесь падению престола. Не обернулась бы радость в горькие вам слёзы. Егорушко, мне с тобой надо бы глаз на глаз поговорить...

Б у л ы ч о в. Эдак - опять поругаемся мы с тобой? Однако - можно и поговорить, ну - после! Сейчас лекариха придёт. Выздороветь хочется мне, Малаша!

М е л а н и я. Зобунова - лекариха знаменитая. Докторам - далеко до неё! А потом ты бы с блаженным Прокопием поговорил...

Б у л ы ч о в. Это - которого мальчишки Пропотеем зовут? Жулик он, говорят?

М е л а н и я. Ну, что ты, что ты! Как это можно! Ты прими-ко его...

Б у л ы ч о в. Можно и Пропотея. Мне сегодня что-то лучше... Только вот ноги... Веселее будто. Всё что-то смешно... смешным кажется! Зови знахарку, Аксинья.

(Ксения ушла.)

М е л а н и я. Эх, Егорий... много ещё в тебе... осталось!

Б у л ы ч о в. Вот то-то и есть, что много...

К с е н и я [входя]. Она говорит, чтобы все ушли...

М е л а н и я. Ну, надо уйти...

(Все ушли. Булычов, усмехаясь, гладит бок, грудь. Входит Зобунова. Незаметно, однако так, чтобы было замечено, она, кривя рот, дует в правую сторону от себя, правая рука прижата к сердцу, а ладонью левой, как рыбьим плавником, отмахивается. Остановилась, провела правой рукой по лицу.)

Б у л ы ч о в. Это ты - чертям молишься?

З о б у н о в а (певуче). Ой вы, злые недуги, телесные печали! Отвяжитесь, откачнитесь, от раба божия удалитесь! В сей день, в сей час, отгоняю вас по всю жизнь крепким моим словом во веки веков! Здравствуйте, благомилостивый человек, по имени Егорий!..

Б у л ы ч о в. Здравствуй, тётка! Это ты чертей отгоняла?

З о б у н о в а. Что ты, роженый, разве с ними можно дело иметь?

Б у л ы ч о в. Надо, так можно! Богу - попы молятся, а ты - не поп, ты должна - чертям.

З о б у н о в а. Ну, что это какие страхи ты говоришь! Про меня только глупые рассказывают, будто я с нечистой силой знаюсь.

Б у л ы ч о в. Ну, тогда у тебя, тётка, толка не будет! Попы богу за меня молились, бог - отказался, не помогает мне!

З о б у н о в а. Это ты шутишь, дорогой человек, это ты потому, что не веришь мне.

Б у л ы ч о в. Я бы поверил, если бы ты от чертей пришла. Ты ведь, конечно, знаешь, слышала; я распутный, с людьми - жестокий, до денег жадный...

З о б у н о в а. Слыхала, да не верю, что ты пожалеешь дать мне добрую денежку.

Б у л ы ч о в. Я, тётка, великий грешник, и богу дела нет до меня. Отрёкся бог от Егора Булычова. Так что, если ты с чертями не знакома, иди, выкидыши девкам делать! Это - твоё ремесло, так?

З о б у н о в а. Ой, верная слава про тебя, что ты - напористый, озорной человек!

Б у л ы ч о в. Ну? Чего соврать хочешь? Валяй!

З о б у н о в а. Врать не обучена. Ты скажи-ко мне: что у тебя болит, как болит, где?

Б у л ы ч о в. Живот. Сильно болит. Вот здесь.

З о б у н о в а. Видишь ли... только ты не говори никому, ни-ни!

Б у л ы ч о в. Не скажу. Не бойся.

З о б у н о в а. Есть недуги - жёлтые и есть - чёрные. Жёлтый недуг его и доктор может вылечить, а - чёрный - ни поп, ни монах не замолят! Чёрный - это уже от нечистой силы, и против него - одно средство...

Б у л ы ч о в. Сразу: пан или пропал? Так?

З о б у н о в а. Средство это - дорогое!

Б у л ы ч о в. Конечно! Понимаю.

З о б у н о в а. Тут действительно с нечистой силой надобно дело иметь.

Б у л ы ч о в. С самим сатаной?

З о б у н о в а. Ну, не прямо с ним, а всё-таки...

Б у л ы ч о в. Можешь?

З о б у н о в а. Только ты - никому ни словечка...

Б у л ы ч о в. Иди к чертям, тётка!

З о б у н о в а. Погоди-ко...

Б у л ы ч о в. Иди прочь, а то ушибу...

З о б у н о в а. Ты послушай-ко...

Г л а ф и р а (из прихожей). Тебе сказано - уходи!

З о б у н о в а. Что это вы какие...

Б у л ы ч о в. Гони её, гони!

Г л а ф и р а. Туда же, ведьмой притворяешься!

З о б у н о в а. Ты сама - ведьма! Ишь рожа-то... Эх вы... Ни сна вам, ни покоя!

(Ушли.)

Б у л ы ч о в (оглядывается, вздыхает). Ф-фу...

(Входят Мелания, Ксения.)

М е л а н и я. Не понравилась Зобунова, не угодила?

(Булычов молчит, глядя на неё.)

К с е н и я. Она - тоже нравная. Захвалена, зазналась.

Б у л ы ч о в. Малаша, - как думаешь: у бога живот болит?

М е л а н и я. А ты - не дури...

Б у л ы ч о в. У Христа, наверное, болел. Христос рыбой питался...

М е л а н и я. Перестань, Егор. Что ты меня дразнишь?

Г л а ф и р а. Она денег просит за беспокойство.

Б у л ы ч о в. Дай, Аксинья! Ты, Малаша, извини, я - устал, пойду к себе. С дураками - хуже всего устаёшь. Ну-ко, Глаха, помоги...

(Глафира уводит его. Возвратилась Ксения, вопросительно смотрит на сестру.)

М е л а н и я. Притворяется он сумасшедшим. Притворяется...

К с е н и я. Ой ли? Где уж ему...

М е л а н и я. Это - ничего! Пусть играет. Это против него же обернётся, если духовное-то завещание судом оспаривать надо будет. Таисья будет свидетельницей, Зобунова, отец Павлин, трубач этот, да мало ли? Докажем, что завещатель не в своём уме был...

К с е н и я. Ох, уж не знаю, как тут быть...

М е л а н и я. Вот я тебя и учу! Эх ты... Выскочила замуж! Я тебе говорила - выходи за Башкина.

К с е н и я. Ну... Когда это было! А он-то какой был орёл... Ты сама завидовала.

М е л а н и я. Я? Ты что? Очумела?

К с е н и я. Ну, что уж вспоминать...

М е л а н и я. Господи, помилуй! Завидовала! Я?

К с е н и я. Как - Прокофья-то? Может - не надо?

М е л а н и я. Почему это - не надо? Призвали, уговорились и - вдруг не надо! Ты - не мешай мне! Иди приготовь его да приведи. Таисья!