Палка

Лукьянов Алексей

Палка

Алексей Лукьянов

Палка

Рассказ

1

Разные истории случаются. Вот, скажем, когда я в дурке лежал, на Серышева... (Ну это там, куда в девяностом году танк врезался и весь первый этаж в крошку раздавил) да, вот тогда истории были - любо-дорого! Что же там было-то?..

Как известно, Серышева, 1,- это общевойсковой госпиталь в Хибаровске, краевого масштаба учреждение, не какая-нибудь замурзанная санчасть. Именно сюда, в психиатрическое отделение, я и залетел в конце марта девяносто пятого года, едва-едва прослужив два месяца. А служил я не где попало, а в космических войсках.

Вы только не подумайте, что космические войска - это что-то из области научной фантастики. Совершенно реальный род войск, хотя и полусекретного назначения (чего стоит хотя бы тот факт, что раз в три месяца каждая рота несла по земным стандартам двухнедельную вахту на орбите Земли).

Безусловно, сразу после присяги вас никто не то что на орбиту, но даже к чистке ватерклозета не подпустил бы. Только после полугодовой учебы. Спросите, зачем на орбиту? Ну уж явно не за тем, чтобы спутники-шпионы сбивать. Это вы хрен угадали, Пелевина меньше читать надо. Да и вообще щенок он, этот ваш Пелевин, энтомолог-солипсист хренов. Скажем так - во время орбитальной вахты выполняются простейшие функции: непродолжительные пилотируемые полеты в глубины космоса с попыткой атаковать или уйти от атаки условного противника (глубины космоса, разумеется, не дальше Луны); выполнение заданий по военной картографии; военная же метеослужба... Да мало ли еще всякой белиберды! Вообще-то вахта - это кузница кадров. Именно из космических войск выходят потом Береговые, Леоновы, Гагарины и Джанибековы. Это, конечно, после двух лет службы, и отбор очень строгий - редко когда двух человек из батальона отбирали. Теперь, надеюсь, вам понятно, почему наши космонавты так долго могут находиться на орбите.

Но суть, разумеется, не в этом. Суть даже не в том, что у нас в части никакой дедовщины не было, и это потому, что у нас служили очень интеллигентные солдаты, сплошь выходцы с гуманитарных и естественно-научных факультетов. Были, конечно, и математики, и физики, но гуманитариев и естественников было больше, один только я затесался меж ними как не пришей кобыле хвост, будущий животновод из сельскохозяйственной академии. Вообще-то я из ненцев, оленевод во втором колене, Янгиргин моя фамилия. Как уж меня в эти войска попасть угораздило - ума не приложу. Нас ведь всех подряд чукчами зовут, мы для белых людей тупорезы тупорылые. Но все же приняли по какой-то причине.

Словом, прослужил я два месяца. Курс молодого бойца за спиной, пошли наряды, то да сё... А после присяги еще и увольнительные начались. В нашем взводе у меня - самая первая. Только где ее, эту увольнительную, провести? Наша часть находилась в двадцати километрах от Хибаровска, в офицерском городке Князе-Вяземское-7. И в городке этом увольнительная, прямо скажем, фиговая. Девчонки все - офицерские дочки, к таким не подступись, всех развлечений - вечерний сеанс в Доме офицеров, а до него чем прикажете заниматься?! А отдохнуть-то хочется, тем паче, что весна в этом году на Дальнем Востоке была ранняя, в шинели париться не придется, парадкой посверкать перед девчонками можно! И махнул я в Хибаровск.

Иду, значит, наяриваю по центральной улице, девчонки оглядываются, штатские пацаны рты разевают, и стоит заметить, что есть отчего: черные лаковые ботинки, голубые брюки и гимнастерка, нежно-салатовая рубаха, на голове - шикарный черный берет с кокардой в виде НЛО, пряжка на ремне надраена до зеркального блеска! Не то что бледно-бурые парадки связистов или, скажем, коричневые комбинезоны танкистов. Это - элитные войска космического назначения! В кармане кой-чего позвякивает: ребята скинулись на четыре баллона "Спрайта", присягу отметить всем взводом. Эхма, дайте в руки мне баян, я порву его к...

Вот тут-то неприятности и не преминули случиться. Потому что прихватили меня шакалы, то бишь комендантский патруль. То есть я тогда по неопытности подумал, что это комендантский патруль. И от растерянности своей (а кто бы не растерялся от внезапного гласа из-за спины: "Эй, товарищ солдат, стой, раз-два!") дал этим четверым оттеснить меня в подворотню. Тот, кто был с лычками старшины, маслянистый такой жлоб с покатым лбом, спрашивает:

- Солдат, почему честь не отдаешь старшему по званию?

Здрасьте, пожалуйста! Сами со спины зашли, как я мог их увидеть? Но не нарываюсь, стараюсь уладить конфликт миром.

- Виноват, товарищ старшина.- И отдаю честь.- Разрешите идти?

А он:

- Погоди, куда тебе спешить? Сколько служишь?

А у меня на лице написано, сколько я служу. Каждый "дед" безошибочно видит "духа", и, где бы ни был, он постарается этого "духа" унизить.

Ну, думаю я, влип. Вот они, тепличные условия несения службы! С одним бы я еще потягался, но четверо!..

- Два месяца,- отвечаю я, а сам глазами ищу, куда бы дать стрекача.

И, как назло, никакого выхода. Плотно окружили, сволочи!

- В увольнительной, значит.- Старшина аж раздулся от своей догадливости.А бабки у тебя е, дух?

- Да пошел ты! - отвечаю я, пинаю его ботинком в щиколотку и пытаюсь убежать...

...Отмудохали меня, похоже, от всей души. Очнулся я в мусорном контейнере, весь в крови, уже почти вечер. Выпал я из контейнера, распугал собак и поплелся на автовокзал. Еле-еле уговорил, чтобы меня в автобус пустили, пообещал, что садиться не буду. Приехал в часть, прохожу через КПП, а мне говорят: мол, все, Янгиргин, "губа" тебе как пить дать светит, и это в лучшем случае. А так, в худшем, пойдешь на дизель, как дезертир. А сами даже посадить не удосужились, носы воротят, воняешь, говорят. Хотел я возмутиться, но тут прибегает мой комроты, майор Коноплев.

- Ты где, мать твою, шатался?

- Товарищ майор,- отвечаю,- моя увольнительная только через полчаса заканчивается, я не понимаю...

- Вчера! - орет он.- Вчера у тебя увольнительная закончилась! Где ты был?

Я немного сбивчиво, но все-таки объяснил, что со мной произошло, а сам думаю: едрить твою в кочерыжки, как же так?! Все так здорово было, а теперь на "губу"?

Коноплев выслушал меня, потемнел лицом, бросился звонить в Хибаровскую военную комендатуру. Я остался на КПП ждать. А у них там музыка орет, аж зубы ноют. Местное "Радио "Модерн"", видимо. Я долго терпел, где-то полчаса, но потом не выдержал и сказал:

- Радио можно выключить? А то голова раскалывается...

А они на меня как на идиота смотрят.

- Ты,- говорят,- чего, пьяный, что ли? Где ты радио тут слышишь?

У нас его еще вчера забрали.

- Ни фига подобного,- отвечаю,- я все прекрасно слышу. "Модерн", последние известия, у микрофона - Елена Тараторкина.

Но наша дискуссия была прервана Коноплевым. Он вошел, поморщился и сказал:

- Пошли к комполка.

Повел он меня к командиру полка. Входим в его кабинет. Командир мне сразу:

- Почему в головном уборе?

Я хочу снять берет, берусь за него, но от невероятной, прямо-таки нечеловеческой боли падаю на пол. И, поверьте на слово, в этот момент, когда я падал на вылизанный паркет в кабинете комполка, в голове моей громко-громко раздается: "Вечерний звон, бом-бом". Вот, думаю, и пришел мне вечерний звон. Причем полный.

И тут другая музыка откуда ни возьмись, и рев зверский, сквозь который можно разобрать: "День прошел, а ты еще жив, день прошел, а ты еще жив!" И я, видимо, так разительно в лице переменился, что майор мой сразу подскочил ко мне... и сам чуть не упал. Тычет в мою голову пальцем и спрашивает:

- Что там у тебя?

Я потрогал. На темени как бы две шишечки, шершавые, на бородавки похожие. Только металлические. Да и ясен хрен - откуда на берете бородавки?

Стал я его снимать, а он не снимается. Как приколоченный. Рванул я этот берет изо всех сил - и вырубился.