Дыхание Голгофы

- Ну почему сразу плюнуть?! – занервничал Глава. – Причину всегда можно найти.

- А как это иначе назовешь. Только плюнуть. У нас народ ушлый. И потом, я все-таки офицер.

- Это все эйфория. На одной чести, погонах далеко не уедешь в сегодняшней России. Кому нужен ваш гуманизм? Власть - жестокая вещь, как ни банально это звучит. Вам потребуются связи в областных структурах, знание конъюнктуры, лично чиновников. Для них вы чужой, кот в мешке. А это время капает. Вы думаете, так легко выцарапать на любую статью расходов деньги? Сбить бюджет? Без связей, нужных людей, извините, без некоего презента? Пока вы внедритесь в эту стаю, народ ваш любимый поднимет вас на вилы. Решать-то надо сегодня, сейчас. Обещать можно все… А так - ваше свежее видение проблем и мой опыт, связи…

- Ну, во-первых, почему вы так уверены, что у меня нет нужных связей?! – Тут я откровенно блефовал. – А во-вторых, не Боги горшки обжигают. Сейчас в политику идут совершенно новые люди… Для меня такое ваше предложение несколько странно. Ваши люди в прессе как раз не больно меня жалуют. По причине отсутствия моей хозяйственной практики и частенько употребляют слово «массажист». И во всех таких композициях оно звучит, как насмешка. Заметьте, мы на вас не копали компромат. Да, мы предлагаем свое видение будущего города и только.

- И что с новыми людьми в России? Стало лучше жить? Денег в казне Российской прибавилось? – усмехнулся Глава. – Вы сейчас пребываете в эйфории народолюбия. Ну это ненадолго… Пустой у нас разговор.

- И по-моему тоже. Единственное, что я твердо обещаю людям: сам не ворую и не дам никому этого делать, - сказал я.

- Ну вы пока не рубите с плеча. Подумайте о моем предложении. Я с вашим талантом и честью могу обещать вам твердо место Первого зама.  Сработаемся, притремся. Объединим наши силы на общее дело. И потом, вы хороший специалист. У вас золотые руки, доктор. Может есть смысл открыть специализированную клинику.

«Может, - подумал я. – Все что хочешь, только свали с дистанции».

- Благодарю вас. Вот как народ решит, так и будет, - встал я. – Провожать меня не надо. Дорогу я знаю. А за кофе спасибо. Я шагнул к выходу. Он остановил меня за руку.

- Вы проиграете эти выборы… И не потому, что я лучше вас, а потому, что наш русский мужик ничего не хочет менять. Ему нравится жить в дерьме. Ко мне привыкли, а с новым - как бы чего не вышло… И вообще, офицер, вы задержались в другом времени. Успех ваш будет недолгим.

«А может он прав? Уйти, спрятаться, исчезнуть… Тебе неплохо жилось, доктор. Скоро наследник появится. Зачем дразнить бешеную стаю? Против такой своры нет никаких сил, противостоять ей смешно. Он там, среди своих, а я тут на народной любви, которая на всякий случай, не исключает за пазухой камня. Завтра, после всей этой выборной эйфории, один неверный мой шаг и прощай народные лобызания в уста. А они это сделают, большие дяди, кумовья хозяина. Они уж точно всегда оказываются в нужное время и в нужном месте. В России счастливый билет всегда улыбается только негодяям».

Так думал я, спускаясь по ажурной лесенке вниз к выходу, отлично понимая, что «ящик Пандоры» открыт и следом за красноречием хозяина в этот светской цитадели и деланным гостеприимством, пойдут конкретные санкции. Ему есть что терять…

Ашот приоткрыл мне дверцу, должно быть от нетерпения. И сразу  с места взял старт.

- Ну что, война? – прямо спросил он.

- Похоже на то. Он предложил мне снять свою кандидатуру в обмен на пост Первого зама в  своей администрации.

- Пролетает фраерок. Он думал - «одной левой». А народец-то нынче разборчивый стал. Время такое, кругом одни обещалкины и воры. Страхуется. Но ты то хоть поторговался или сразу юбочку поднял? – рассмеялся Ашот.

- Сразу, чего тянуть, а то как бы не передумал, - поддержал я улыбкой Ашота. – Сейчас, наверное, икает.

- Ну что, в штаб? Там, наверное, от напряга зубы скрипят. Особенно у Фроси.

Тут мы оказались в самом центре города у памятного перехода и сердце мое отчего-то сжалось. Мне вдруг невероятно захотелось увидеть этого своего афганского собрата с уродливой фантазией и улыбкой беса.

- Останови здесь у перехода. Я на минутку, - попросил я Ашота.

Я спустился в погребок и быстро, направился к ларьку с уродцами. В этот вечерний час пик в переходе было людно. Конечно, я внимательно смотрел по сторонам, ища глазами этого придурка, собрата своего по Афгану, так всколыхнувшего душу. Почему от красот жизни, мне иногда хочется бежать и непременно к помойке? Парадокс. Но взгляд на мерзость нейтрализует мое состояние, как бы уравновешивает баланс, и я испытываю приток сил. Раньше, такую возможность мне предоставлял скальпель. А на эстетике красивых, здоровых тел я чувствую внутренний озноб.

Слава Богу – уродцы на месте. Все те же изящно манящие глаза изуродованных жаб, осьминогов, каких-то мутантов. Впрочем, часть подземного перехода отгорожена лентой. За ней топчутся люди в синих комбинезонах. Устанавливают светильники. И вот уже вспыхивают один за другим яркие прожекторы, и я вижу кинокамеру на треноге. И следом рвет шумы резкий голос из репродуктора:

- Массовка готова. Давайте начинать. Граждане, не мешайте работать, обходите по ленте.

Конечно, я остановился из любопытства и тут меня кто-то тронул за плечо.

- Кино снимают, - сказал тот самый автор уродцев. Я едва узнал его. Он был в черном костюме монаха. На голове парик – длинные, до плеч волосы, бородка. Тут я где-то усомнился – уж не Олесь ли это? Парень подал руку, и совершенно знакомо улыбнулся: