День рождения

— Слушаю, Салих-агай.

Директор, прихрамывая на одну ногу, прошел в глубину комнаты. Помолчал, словно затрудняясь, с чего начать разговор.

— Зоя Нигматулловна, некоторые ученики не умеют попользовать свободное время. Вы как молодая учительница не должны забывать о том, что обязанность учителя — не только давать ученику знания. Он прежде всего воспитатель. Для этого одних уроков недостаточно…

— Салих-агай, — Зоя Нигматулловна была обижена, — я своих учеников хорошо знаю.

— Знаете? А знаете о том, что они, эти мальчишки или девчонки, устраивают сборища чуть ли не каждый день «в чьем-нибудь свободном доме, когда там нет взрослых, готовят угощение, а потом ночуют вместе?

— Нет, об этом я не слышала, — сказала Зоя, покраснев.

— Я должен об этом сказать, Зоя Нигматулловна. Это дело сложное.

— Кто-нибудь что-нибудь натворил?

— Пока нет. Но если мы будем закрывать глаза на это явлепие, то действительно может произойти нехорошая история.

— Это верно, Салих-агай, — согласилась Зоя.

— Говорят, Губайдуллин Миннигали очень озорной мальчик, обижает своих товарищей и даже девочек. Так ли это?

— Бывало всякое. Но сейчас — нет!

— Что вы о нем думаете?

— Он, конечно, шалун, бойкий очень, прямой и даже резкий, горячий, но отходчивый. Если уж что поручишь ему, старательно исполняет. Честный, терпеть не может обманщиков; ловкачей.

— А как учится?

— Средне.

— Ну вот видите — средне, — сказал директор, — а мог бы, наверно, учиться только на «хорошо» и «очень хорошо», стало быть, уроки как следует не готовит, больше занят играми. Вы, Зоя Нигматулловна, не упускайте его из виду!

— Я не могу обижаться на Миннигали, Салих-агай. Он и в кружках участвует, и в пионерской работе, и стенгазету выпускает, заметки пишет. Старается все узнать, везде успеть. Очень любит природу, всяких зверушек, птичек, букашек. Много читает. Самые любимые его герои — Павел Корчагин, Чапаев… Много вопросов задает на уроках литературы. Именно он предложил организовать литературные вечера. Мы читаем книги русских, башкирских, татарских писателей. Обсуждаем стихи самих учеников…

— Говорят, он и сам пишет стихи?

— Пишет. Правда, ему еще далеко до мастерства, по он очень тонко чувствует. Больше любит писать о природе.

Директор школы улыбнулся:

— Вы, Зоя Нигматулловна, почему-то любите расхваливать своих учеников.

— Я же не в глаза хвалю, — возразила Зоя.

— Ранняя кукушка быстро откукует, говорят. Если захваливать ученика, не замечать его недостатков, снизить требовательность, можно ему же вред принести.

— Я это понимаю, Салих-агай, — сказала Зоя, чувствуя, что Шаехов не все договаривает.

После этого разговора Зоя потеряла покой, ломала голову над словами директора. Вот и сейчас, побывав в доме у Губайдуллиных, она подумала: «И все-то известно Салиху-агай, обо всем знает. Не зря предупреждал меня».

Наутро, придя в школу, Зоя Нигматулловна. ни с кем ни словом не обмолвилась о вчерашнем. Когда уроки закончились, она оставила ребят и по-дружески попросила их:

— У меня к вам большая просьба. Пожалуйста, впредь не собирайтесь одни по вечерам. Ведь запросто и пожар может случиться. Играйте на улице или приходите в школу. Договорились? Как вы думаете, что если нам организовать специальный отряд по борьбе с нарушителями порядка?

Это предложение всем понравилось.

— Мы согласны, Зоя-апай, согласны!

— Кого запишем в отряд?

Ребята стали наперебой выкрикивать фамилии.

— Губайдуллина! — крикнул Гибади.

— Раз его записали, и Кусканова не оставляйте! — заволновались мальчишки с Арьяка.

— Будь по-вашему, записала. Только не надо шуметь! — Учительница постучала по столу. — Кого сделаем командиром отряда?

— Кусканова!

— Нет, не его! Губайдуллина!..

После долгого спора и препирательств Губайдуллин был выбран командиром, Кусканов — заместителем командира организованного отряда.

— А теперь мы должны составить план внеклассной работы. Как нам ее оживить? У кого какие предложения?

Одновременно поднялись три-четыре руки:

— У меня!

— У меня тоже!..

IX

— Сегодня вечером идите в клуб!.. Из Киргиз-Мияков артисты приехали-и-и!.. — протяжно кричал кто-то на улице.

Услышав эти призывы, Миннигали выбежал на улицу, огляделся.

На лениво шагавшей лошади ехал Гибади, но почему-то он не обратил на Миннигали никакого внимания.

— Гибади?! — удивился Миннигали.

Гибади был в лохматой шапке, в тулупе, вывернутом мехом наружу, лицо его вымазано сажей. Он сделал вид, что не слышит Миннигали. Сел задом наперед ИГ продолжал кривляться, как клоун-.

— Э-э-эй, люди-и!.. Сегодня вечером идите в клуб!.. Посмотрите артистов из Киргпз-Мияков!.. Играйте, смейтесь, веселитесь!..

— Гибади; стой!

Но Гибади не обращал внимания. Миннигали догнал его и схватил сонную лошадь за узду.

— Отпусти! Отпусти, говорю! Я сегодня не буду в войну играть.

Но Миннигали не уступал. На повороте к переулку он стащил упиравшегося товарища с лошади и спросил командирским голосом:

— Ты что, забыл, что сегодня «белые» нападают?

— Сегодня не играем, в клуб все-идут!

— Кто сказал?

— Сам Шариф сказал, командир «белых».

— Врут они. Чтобы нас с толку сбить. С сегодняшнего дня у кого войско больше, тех будут называть «красными», у кого меньше — «белыми»? Помнишь?

— Не забыл, — сказал Гибади. — Давай лучше сегодня артистов посмотрим.

— А если бы настоящая война? — спросил Миннигали.

— Если война, другое дело… А у нас же игра!

— Чапаевцы не ноют. Игра или не игра, а раз договорились, отступать нельзя. Когда надо было, чапаевцы даже собой жертвовали. А ты из-за какого-то спектакля! Короче, вот что: если ты сегодня сорвешь игру, не соберешь всех наших, будем считать тебя дезертиром!

— Ты уж слишком! — Гибади обиделся: — Даже пошутить с тобой нельзя. Буду собирать взрослых в клуб, заодно и ребятам скажу. Где будем собираться? Здесь?

— Да. К шести часам.

— Ладно.

Гибади забрался на коня и хотел уже отъехать, но Миннигали остановил его:

— Я тебе что-то покажу, хочешь?

— Опять лисенка поймал, что ли?

— Нет.

— А что?

— Слезь сначала с лошади.

Гибади слез и последовал за Миннигали. Увидев целую груду самодельных винтовок, так похожих на настоящие, он был изумлен:

— Вот это да-а-а!.. Сколько здесь?

— Сорок три.

— Если все соберутся, не хватит.

— Хватит. Вон еще сколько оружия! — Миннигали показал под крыльцом целый арсенал наганов, шашек.

— Когда ты все успел? — восхищенно спрашивал Гибади, рассматривая винтовки и пистолеты. — Они же совсем как настоящие! Я сейчас же пойду соберу всех ребят!

— Иди, управляйся скорее с делами и собирай ребят. Только, чур, все, что ты здесь видел, — секрет.

— Ясно.

Гибади взобрался на лошадь.

— Э-э-эй, сегодня все в клу-у-уб!.. Артисты приехали!..

К шести часам на условленном месте стали собираться ребята с улицы Бирьяк.

В сторону «противника» выслали разведку. До возвращения разведчиков Миннигали выстроил свой вооруженный деревянными винтовками, пистолетами и саблями отряд и учил маршировать.

Ребята распевали военные песни, Миннигали запевал:

…Смело мы в бой пойдем

За власть Советов

И, как один, умрем

В борьбе за это!..

Вскоре вернулась с того берега разведка и донесла, что «белые» только еще собираются у себя, возле правления, не строятся и к боевым действиям, по всей видимости, еще не готовы. Самое время напасть на них.

Миннигали принял решение взять врага в кольцо и сделать засаду на пути его отступления. Для этого он разделил «армию» па три отряда и назначил командирами Мансура и Тарифа.