Хромовые сапоги (СИ)

- За что?

- Ну, за все это! – она махнула головой в сторону Машки и ее нового, очень робкого респондента. – Понимаешь, ей и вправду задали эти самые интервью, и она по возвращении должна будет отчитаться о проделанной работе.

- Я вхожу в ее задание?

- Если ты не захочешь, она твое интервью не включит в сове задание, только скажи.

- Даже и не знаю! Пусть включает.  А потом, за что мне еще обижаться?

- Ну хотя бы за то, что мы не вдвоем…

- Конечно, это не есть хорошо, но Машку мне приятно увидеть. А потом мы же не всегда будем втроем…

- Пойдем к ней, вроде она отпустила свою жертву!

            Мы пошли к будущему журналисту, которая прятала свое оружие в чехол в виде черной сумки. Курсант быстро исчез, и мы не помешали работе студентки.

- Ну, что скажешь? – спросила ее Лора.

- Скажу, что я права! А исключение скорее подтверждает правило, чем его опровергает! Ты Вовка – исключение из правила! Он – она кивнула головой в сторону исчезнувшего курсанта, - не ответил почти ни на один вопрос из списка!

            Дальше мы пошли уже без Машкиных опросов. Миновали сквер у площади, прошли по проспекту Революции и спустились по Крала Маркса до Комсомольской горки. Там я решил оставить подружек одних, поскольку они собрались идти к Машке домой.

- Пойдем с нами! – попросила Лора, а Машка ее поддержала.

            Но я не согласился. Во-первых, я не знал родителей Машки, а знакомиться с ними у меня и желания не было. Во-вторых, я очень захотел есть, а ждать, когда меня накормят было для меня смертельно. Ну и в-третьих, я решил, что мое общество только мешает встрече двух близких подружек. В следующий раз! – подумал, а затем сказал вслух я и откланялся. Лора помахала мне ручкой, а Машка даже чмокнула меня куда-то, куда определить я не смог, поскольку это был даже не поцелуй, а его имитация.

<p style="margin-left:159.75pt;">

*                  *                 *

            Однако так случилось, что мои желания не совпали с моими возможностями, а вернее не только с моими, но и с желаниями Лоры, ее преподавателей, ректора и прочих лиц, от которых зависела ее учеба. Я говорю о том, что в начале июня Лору отправили на ежегодную практику и она пробыла там до середины июля, после чего срочно уехала к своей бабушке, поскольку той потребовалось уход и общество любимой внучки. Именно поэтому так до августа мы больше и не увиделись.  Сказать, что я не расстроился нельзя, но тем не менее эта разлука не стала ни мукой, ни беспросветной печалью, ни тем более каким-то горем. Конечно я скучал, конечно я бы обрадовался если бы Лора вернулась скорее, но отчего-то после моей встречи с ней я стал терпеливее, спокойнее, рассудительнее. Возможно я стал взрослее? Или был уверен в своей девушке? Или мои чувства к ней были не сильные? Нет! Последнее предположение совершенно неверное. Мои чувства к Лоре, влечение к ней как физическое, так и духовное росли с каждым месяцем, с каждой прожитой неделей. Я все больше и больше убеждался, что это мой человек, это моя половинка, это моя судьба.

            В училище нам не давали скучать, нас интенсивно стали натаскивать на сдачу государственных экзаменов, все предметы, что не сдавались на них, теряли всякий смысл и интерес с нашей стороны, а преподаватели, понимая реалии, уже не доставали нас и ставили оценки автоматом.

            Свободный выход в город по выходным и средам никто не отменял. Мы также выходили в эти дни на свободу, правда свобода стала немного обыденной и, о боже, скучноватой. Хотя дни летели с такой же скоростью и быть может даже быстрее. Не успели мы оглянуться, как стремительно пролетел июнь, а за ним спешил жаркий июль. Отпуск долгожданный и всегда горячо любимый нам светил не в июле как все эти года, а лишь в конце октября, после присвоения первых офицерских званий. Конечно, нам хотелось на каникулы, но мысль о том, что остается потерпеть несколько месяцев и мы закончим училище и станем взрослыми, успокаивала нас и наше постоянное стремление к отдыху.

            Приближался еще один знаменательный день для курсантов выпускного курса. На конец июля был назначен рубеж с названием «сто дней до приказа». Он пришел в училище из армии, это там дембеля чествовали себя и друг друга и заставляли солдат позже призванных ублажать их. У нас в этот день не случалось никакой «дедовщины». Только курсанты младших курсов обязаны были обращаться к четвертому курсу «товарищ офицер». Ну а подкреплением этого праздника было то, что через неделю в училище заканчивался набор новых абитуриентов и у них начинался курс молодого бойца – КМБ. Новой роте присваивалось наименование выпускающейся и плюс приставка молодая. В начале августа в училище официально появилось две двадцать третьих роты. Одна находилась в училище, а вторая пока маршировала и сгорала под палящими лучами солнца на плацу хутора Грушевый, где испокон веков находился наш полевой лагерь, там начинали службу мы, все до и после нас.

            Что же произошло такого, чтобы вспомнить этот короткий отрезок времени? – пытаюсь я вспомнить и ничего не приходит на ум. В увольнениях я выпал из компании гуляк и ходоков по женским общежитиям. Побоищ в это время с нашим участием больше не происходило. Отчасти от того, что они стали не интересны нам, отчасти из-за опасения за свое будущее, ведь пойманный в драке мог вылететь из училища, а это было бы сверх безрассудства. Поэтому все выпускники в увольнениях тихонько проживали со своими девушками, с которыми они постепенно прощались, либо наоборот, приучали себя и их к мысли о долгой и счастливой совместной жизни. Но таких было немного. Жениться в училище или сразу после него считалось у нас глупостью. Именно поэтому мы всячески издевались над женатиками. Поэтому никаких свадеб в ближайшее время я не ожидал, тем более с участием моего окружения.