Яна и Ян

Удивленно покачав головой, он улыбнулся:

— Твоя жена, судя по всему, отличная девчонка! Ой, посмотри-ка! Кажется, сейчас нам придется принимать рапорт, товарищ поручик. Встать!

По плотине к нам приближалась колонна мальчишек. Они шли в ногу, задний ряд нес лодку. Колонну вел Ярда Кутилек — нос в веснушках, и сам весь мокрый, как водяной.

— Товарищ командир, разрешите доложить! Отделение саперов под командованием Ярослава Кутилека закончило строительство плотов для переправы танков через водную преграду…

Рапорт был отдан по всем правилам. Рихта, хоть и был в тренировочном костюме, стал по стойке «смирно» и внимательно его выслушал. Почему он так подробно расспрашивал ребят, почему мы прошлись с ними по всей плотине и почему Рихта как-то сразу посерьезнел, до меня дошло, когда мы остались одни.

— Слушай, мы ездим отрабатывать преодоление водных преград по дну к реке, до которой отсюда пятьдесят километров, а между тем под носом у нас идеальная местность. Я вынесу Кутилеку благодарность. Можешь себе представить, какая будет экономия? Время, горючее и смазочные материалы. Уменьшится износ техники… Гонза, кому принадлежит это озеро?

Я не знал. Но об этом наверняка знает Вера, она же депутат национального комитета. Волнение Рихты передалось и мне. Преодоление глубоких водных преград относится к самым сложным элементам учений, ребята этого побаиваются, и возможность осваивать его здесь… Я предложил Рихте зайти к нам и поговорить с Верой. Лацо тоже сейчас дома. А заодно Рихта познакомится и с моей женой.

Шагнув на лестницу нашего дома, Рихта заколебался:

— Может, лучше сначала пойти тебе одному? Я бы подождал здесь, и если сейчас неподходящее время…

Ужасно смешно было видеть его таким нерешительным. Будто он собирался не вести разговор об учениях на озере, а штурмовать самую настоящую крепость. Я уверенно открыл дверь и пропустил командира вперед, но, войдя следом за ним, сразу попятился назад. На какое-то мгновение мне показалось, что мы попали в квартиру, где только что побывали грабители. Все было перевернуто вверх дном. На полу валялся раскрытый чемодан, рядом с ним — пеленки и распашонки. На кухне и в ванной журчала вода.

Мимо промелькнула Вера, в чем-то белом, с кастрюлей горячей воды, и скрылась в нашей комнате. Нас она даже не заметила. В дверях, ведущих на кухню, где царил такой же невероятный беспорядок, появился бледный Лацо и страдальчески улыбнулся.

Я бросился к нему.

— Спокойно, братец, спокойно, пожалуйста, не пугайся! Товарищ командир, проходите… Только спокойно, дорогие товарищи… — Но голос у него заметно дрожал.

И вдруг раздался детский плач. Нет, это был крик, да такой сильный, что казалось, будто он заполнил квартиру, дом, улицу, а может быть, и весь город.

Я чуть было не потерял сознание от радости. Лацо, мой верный друг и спаситель, оперся о стену и закрыл глаза. Его трясло от страха и от пережитого волнения.

А наш гость молча взирал на этот переполох и с неописуемо радостной улыбкой слушал крик новорожденного. Потом он посмотрел на нас, засмеялся и обнял обоих:

— Мужайтесь, товарищи командиры! Новый человек родился. Это большое событие. Давайте же поздравим его с появлением на нашей прекрасной земле!

Он родился! У него темные волосики, длинные ресницы, а глаза — еще не знаю какие, но определенно красивые… У него есть все — даже ногти на маленьких пальчиках. Это ли не чудеса? Но наше чудо с розовым пластырем на пупочке все время ревет, ревет белугой.

— Доктор, у него что-нибудь болит?

— Ничего у него не болит. Просто он извещает мир, что явился. Пусть покричит.

— А что это за синее пятнышко? Вот здесь, посмотрите.

— Оно исчезнет со временем.

— Хорошо бы! А где же Ян?

— Папу Яна и Лацо подполковник Рихта приводит в чувство в ванной. Наши мужья оказались отменными храбрецами, — засмеялась Вера.

— Позови сюда, пожалуйста, Яна, — попросила я. — Только не говори ему, кто родился. Я должна его подготовить…

— Подождите, Вера, мамочке надо отдохнуть, — мягко возразил доктор.

— Зачем мне отдыхать! Я чувствую себя прекрасно, а вот вы присядьте, вы так устали, бедняжка.

— Вот это да! В таком случае я желаю вам, Яна, родить десять сыновей… Десять героев. Этот мальчик не просто появился на свет, он прямо-таки ворвался к нам!..

Все произошло так быстро, что мне даже нечего рассказывать. Ну, заболел немного живот. Потом перестал. И снова начал болеть. В это время как раз пришел Лацо, и я попросила его допечь картофельные оладьи. Но из прихожей до комнаты дойти уже не смогла. Тогда я попросила Лацо вызвать «скорую помощь» и вытащить из шкафа чемодан, приготовленный для роддома. Перепуганный, он быстро принес чемодан, однако, когда я застонала, почувствовав, как у меня разрываются внутренности, он бросил чемодан и рванулся к телефону:

— Вера, беги домой, роды начинаются, а я не знаю, что делать. Вызови «скорую помощь», да поскорей…

Вера с доктором Коларжем приехали буквально через несколько минут. Я понимала, что до будеёвицкого роддома уже не доеду. Доктор, вероятно, пришел к такому же выводу, потому что сразу крикнул Вере:

— Согрей воды и приготовь простыни! — а потом набросился на Лацо: — Что ты дрожишь как осиновый лист? Помоги лучше отнести Яну на диван.

События разворачивались все стремительнее. Я запомнила лишь, как вдруг почувствовала облегчение во всем теле и откуда-то издалека услышала пронзительный детский крик, не плач, а именно крик.

— Мальчик у тебя, Яна, — наклонился ко мне доктор, а мой усталый голос ответил:

— Я знала об этом с самого начала…

Я услышала из прихожей шепот, после чего кто-то несмело постучал в дверь. Вошел Ян.

— Привет! — сказала я. — Чего стоишь, проходи.

Я улыбалась, но глаза мои почему-то наполнились слезами. Наверное, от огромного счастья: ведь в корзинке для белья, вымытый и запеленатый, лежал наш мальчуган.

— Яничка, — нежно прошептал Ян.

— Чего ты стоишь у двери? Все уже кончилось. Посмотри в корзинку. Разве это не самый красивый в мире ребенок?

Ян наклонился над корзинкой. Малыш спал с зажатыми возле щечек кулачками. От него пахло чем-то удивительно приятным.

Ян взял мою руку и поцеловал ее:

— Спасибо тебе, Яна!

— Подожди благодарить, это ведь не девочка, а мальчик. Такие вот дела… Не сердишься?

— Мальчик?! — Ян, стоявший у дивана на корточках, начал выпрямляться, он словно вырастал на моих глазах. — Серьезно, мальчик? Значит, у нас сын?! Люди, у меня сын! Не сердись, Яничка, но я… я сейчас приду… Лацо! Товарищ командир! Вера! Доктор! У меня сын!..

Это я уже услышала из прихожей: Ян оставил дверь открытой настежь. Вот такие они, мужчины! Мечтал только о дочери, о сыне и слышать не хотел, а теперь сходит с ума от радости, что у нас родился именно сын.

Итак, теперь нас трое — Ян, Яна и Ян.

6

— «Жилище богов» готово! — сказал «ангел» и слез со стремянки. На вычищенной люстре остался покачиваться букетик омелы.

— «Уважаемые телезрители, — проник через стену из квартиры Фиаловых баритон диктора, — наша сегодняшняя программа окончена…»

— Наша тоже! — проговорил «ангел» голосом Анны Кутилковой, моего лучшего друга. — У меня руки и ноги от этой программы не поднимаются… А вы-то, Яничка, давайте быстро, быстро… Боже мой, да ведь уже полночь!

За стеной звучал государственный гимн — глуховатый ротмистр Фиала всегда включал телевизор на полную громкость. Была действительно полночь. А мы надрывались с рассвета, поднявшись с первыми петухами. Зато теперь наша квартира буквально сияла: кругом чистота и порядок, даже железная роза на стене, которую отчеканили Яну на прощание танкисты его роты, сверкала как новая. Окна закрывали ниспадавшие до пола красивыми складками нейлоновые занавески, а на полу лежал мягкий, пушистый ковер. Мы с Анной стояли на нем босиком.