Хромовые сапоги (СИ)

- О, я бы рад, но не могу! Сейчас уже уезжаю. Вас разместил, племянника увидел. Семья ждет! Хорошо вам отдохнуть! – Он пожал нам всем руки и направился к своей «шестерке» ярко красного цвета.

- Ну, что ж, значит будем гулять без тормозов, - улыбнулся вслед уезжающему дяде Шамиль.

- Где бурдюки с вином? – спросил Иса.

- Там, в домике Руслана. Принести?

- Спрашиваешь! Неси, не спрашивай! Отдых начинается!  

            Шамиль ушел, но к нам подбежали девушки. Наконец я смог их внимательнее разглядеть. Ира оказалась не совсем русской. Что-то в ее лице говорило о том, что она только наполовину принадлежала к славянской расе. Скорее всего ее отец был кавказцем. Сказать точнее какая кровь текла в ее жилах только по ее виду было невозможно. Ее фигура была не идеальной, но вполне стройной. Две ее подружки были явно чеченками или ингушками: черные, почти смоляные волосы, прямые и убранные в косы. Большие носы и карие глаза словно кричали: «брат, что смотришь? Не видишь, мы горячи и можем зарэзать!» Правда, мне показалось, что Лейла была немного миловиднее Зазы.

- Девушки! Займитесь столом! – попросил, будто скомандовал Иса.

            Девушки убежали к машине доставать провиант, привезенный ими из самого Грозного. Стас обрадованно вспомнил про почти целую головку сыра и пошел за ней. У нас еще оставались кое-какие фрукты, которые он принес через несколько минут вместе с сыром.

- Шашлыки делать будем? – спросила Ису Ира, расставляя стаканы и появившиеся закуски на длинный стол.

- Будем, но вечером! Надо разводить огонь, а мы все проголодались.

            Я раньше не мог поверить, что за несколько часов люди из совершенно незнакомых могут превратиться чуть ли не в закадычных друзей. Вина оказалось столько, что оно текло рекой. После трапезы за столом наша новая компания переместилась на пляж. Я уже с трудом отдавал отчет своим поступкам и поступкам своих новых друзей. Все в памяти моей смазалось, и я не могу сказать в какой последовательности и что происходило. Все мои воспоминания о том дне покрыты плотной вуалью красного чеченского вина. Помню, как Иса вливал мне в открытый рот вино, потом мы менялись и уже я опустошал бутылку в его рот. Помню стемнело, и мы скачем возле костра, который полыхает ярким пламенем на песке и озаряет красными бликами древний Каспий. Луна несравнимо слабее нашего источника света и благоденствия, вся компания танцует вокруг яркого пламени, неизвестно, когда, как и кем разведенного костра. Играет музыка, она льется из кассетного магнитофона «Электроника», его слабая колонка кряхтит и тужится на пределах своих возможностей. Мы скачем словно дикари вокруг высокого пламени костра и продолжаем пить вино, которое на самом деле льется рекой. Девушки не столь яро употребляют, как мы, но они тоже пьяны, веселы и красивы! Чертовски красивы!

- А вы, когда уезжаете? – спрашивает меня Ира, пытаясь перекричать шум прибоя, крики дикарей и музыку.

- В среду…

- Жаль… значит мы больше не увидимся?

- Отчего ты так думаешь?! Обязательно! Обязательно увидимся! – горячо и очень уверенно успокаиваю ее я, сам веря в то, что произношу.

- Но как?! Ведь мы в воскресение уедем и, может быть, приедем только в следующие выходные… - вздыхает девушка.

- Значит увидимся в другом месте!

- Где?! – она с надеждой смотрит мне в глаза, и я вижу, как и в ее глазах загорается огонек. А может это отсветы нашего костра? Я уже ничего не понимаю и все воспринимаю за чистую монету. – Вы можете приехать в Грозный?!

- В Грозный? Наверное…возможно…я там родился…

- Правда?! – она искренне удивляется и хватает меня за плечо, останавливаясь при этом. Мимо нас проносятся Иса, Заза, Лейла, Стас, Шамиль, кто-то еще. Я уже не знаю кто эти все люди, мне кажется, что пляж, еще утром пустынный, теперь полон людьми, орущими песни и танцующими в одних купальниках. 

- Правда…

            Мы замираем в сторонке и наши взгляды встречаются. Она, словно завороженная смотрит в меня и мне от ее взгляда становится не по себе. Она, мне кажется, все читает внутри меня и горько говорит:

- Нет, это не правда… ты никогда не приедешь в Грозный…

- Почему ты так считаешь?! – возражаю я.

- Да потому что у вас отпуск всего месяц, а потом вы снова в казарму вернетесь, а потом все забудется, и ты уже не вспомнишь меня!

- Нет! Я всегда буду помнить о тебе! – почти кричу я.

- Пойдем купаться! – кричит Ира в ответ и мы, взявшись за руки, несемся к теплому морю.

            На черной воде плывут две яркие дорожки. Одна от луны, вторая от яркого пламени нашего костра. Мне кажется, что мы плывем каждый по своей дорожке. Ира - по лунной, я - по костровой, а может и наоборот. Эти отблески огней существуют параллельно и никогда не соприкоснуться, как не пересекутся две параллельные прямые наших жизней. Над нами высокое черное небо полное звезд ярких и не очень, тусклых и едва заметных. Тихо плещется вода соленого озера мелкими волнами набегая на песок. Где-то из далека, из другого мира слышаться крики пьяных чеченцев и Стаса. Но вокруг нас тишина и весь мир.

Мы вышли из воды и распластались на еще теплом песке, то ли согретом дневным солнцем, то ли огромным прямо пионерским костром. Вокруг нас никого нет, мы не замечаем их. Ира лежит рядом с закрытыми глазами, ее грудь вздымается вместе с бюстгальтером, отчего кажется довольно большой. А я смотрю в небо. Меня обуревают разные совсем неземные мысли - надо ж так напиться! Что там? Разве просто звезды? Может другие миры, другая совсем не похожая на нашу жизнь? А может и точно такая же. Может там, в глубине вселенной, на других планетах, крутящихся вокруг других «солнц» все то же самое, такие же люди, как и мы, у них такие же цели и желания. А может мы вообще после смерти улетаем на другие планеты и продолжаем свою жизнь там? Может и нет смерти вовсе? Но разве можно понять, как такое может случиться. Разве человек не бессмертен? Этого понять нельзя! Да мы учили анатомию, и я знаю, что любой организм умирает, но такого не может случиться со мной! Этого не произойдет, я не знаю почему и как, но верю в это, не задумываясь и пытаясь осмыслить. Ведь невозможно понять бесконечность вселенной. Помню в детстве у нас говорили, что нельзя задумываться над бесконечностью вселенной, потому что, осознав это, можно сойти с ума.