Хромовые сапоги (СИ)

- Какой? Что было в нем? – как-то резко и внезапно грубо вскрикнул «особист».

- Я не знаю, товарищ майор! – растерявшись от неожиданности промямли я.

- Так вы что, даже не спросили у него, что внутри? И сами не посмотрели? – уже более мягким и вкрадчивым голосом спросил майор.

- Так он же был запечатан и перевязан бечевкой. Мы не вскрывали его. А у Чемоданова мы не спрашивали, что в нем. Во-первых, мы считали это неприличным и нарушающим субординацию, а во-вторых, мы очень хорошо относились к нему, поскольку и мы ему нравились. А потом, нам же было не тяжело передать тот маленький сверток.

            Майор сверлил меня взглядом пока я говорил. Когда я замолчал он отвел глаза от моего лица и стал смотреть поверх моей головы. Он закурил и, выпуская в потолок кольца дыма, молчал.

- А у кого все это время лежал пакет?

- У Строгина…

- Может он его вскрывал? Не знаешь?

- Уверен, что не вскрывал! Когда мы его передавали, он был также перевязан и заклеен.

- Значит никто из вас так и не узнал, что в нем?

- Так точно!

- Хмм… Скажи, а что ты думаешь о Чемоданове? Что он, доволен жизнью или нытик какой-нибудь?

- Не знаю, товарищ майор. Мы его и видели то несколько раз. Мы же курсанты и офицеры нечасто с нами общались. А Чемоданов был добр к нам, учил наводить, не заносчив. О его взглядах ничего не могу сказать, не знаю.

- Ну а что у вас говорят о Пахоменко?

- Эээ…говорят, что сняли из-за сына…

- А еще?

- Больше ничего не слышал.

- А не говорил ли Чемоданов о Пахоменко или его сыне? Не помнишь?

- Нет, не говорил.

- Уверен?

- Уверен!

- Ну, хорошо! Свободен!

- Разрешите идти? – я встал.

- Иди и позови ко мне Строгина.

- Есть!

            Я вышел. Как только за мной закрылась дверь ко мне подскочили Строгин и Чуев.

- Ну? Что спрашивал? – почти в один голос прошипели они.

- О Чемоданове.

- А кто такой Чемоданов? – стал вспоминать Чуев.

- Женька, теперь тебя зовет. Иди!

            Пока мы остались одни Чуев стал мерить ширину коридора, он маршировал от одной стены до другой, а я невольно считал его шаги. В одну сторону восемь, в другую семь, обратно восемь, и вновь восемь…

- Да, доведете вы меня! – приговаривал он, не в шутку переживая то ли за нас, то ли за себя.

- Так, товарищ майор, мы ничего криминального не совершали! Ну, передали мы этот злосчастный пакет! Что ж с того?! Ведь мы не знали, что в нем! Как и сейчас так и не знаем! А поэтому вины нашей ни в чем нет!

- Больно грамотные вы! Вины нет! Они…, - он посмотрел на дверь в кабинет «особиста», - всегда смогут найти вину во всем! И не из таких виноватых делали!

            Наконец дверь вновь открылась и выпустила спокойного и почти невозмутимого Строгина. Чуев бросился к нему.

- Ну? Что сказал?

- Да все нормально…

- Что значит все нормально? Что он сказал?

- Сказал идти на занятия.

- И все?

- Все…

- Хм… Ждите тут, - Чуев не поверил сказанному, он постучал в дверь, а потом и открыл ее. – Разрешите, товарищ майор?

- Заходите…

            Командир роты зашел и плотно закрыл за собой дверь. Мы прильнули к двери и попытались хоть что-то услышать. Но как ни старались превратиться в слух, из этого ничего не выходило. Прошло минут десять и дверь снова отворилась, выпуская красного от стыда или волнения нашего ротного офицера.

- …я все понял и не виню их ни в чем! Успокойтесь и их не дергайте… – это были последние слова, что мы услышали из уст «особиста». Чуев закрыл дверь и повернулся к нам, облегченно выдохнув.

-- Ладно, хорошо то, что хорошо кончается! Идемте на занятия! Что у вас сейчас?