Остров традиции

Серьёзно, а где гарантия, что Анна сама не шмальнула сестру – при том, как умело она обращалась с луком и стрелами. Но какой у неё мог быть мотив? Что ты знаешь вообще об отношениях между сёстрами? И почему Анна терпела присутствие на Острове кого-то постороннего? Тоже из сострадания к отцу, как в его, Конрада, случае? Может быть, незнакомец был чем-то полезен старику? Но чем?

Да, но этот незнакомец сразу после убийства исчез с Острова, что указывало именно на его вину в убийстве Алисы... Хотя как знать…

А что ты, кстати, вообще знаешь про Алису, Шерлок Холмс для бедных, Пуаро от сохи? Только то, что была она завзятая филантропка и любила носить шали? Негусто. Но где почерпнуть какие-либо сведения про неё? Ведь даже всезнающий интернет молчит аки рыба…

Наутро Конрад вдруг увидел в окно человека, неторопливо проходящего мимо участка. По сутулой фигуре, походке вразвалочку и бультерьеру без поводка он узнал поселкового сторожа.

И как был – в тренировочных штанах, нечёсаный и небритый – не нашарив шинели, накинул лапсердак и выскочил за ворота. Собственно, он дал себе слово больше никогда не покидать Остров, ибо все его контакты с воцарившейся урлой были раз и навсегда оборваны. Но ради двух слов с этим человеком он был готов на всё.

Сторож чутьём, очевидно, выработанным на зоне, быстро уловил, что кто-то бежит за ним, повернулся и остановился, широко расставив ноги и пригнув шею, словно для поединка. Бультерьер напрягся и зарычал.

– Отец!!! – возопил Конрад. – У меня есть деньги. Последние… Я тебя Христом Богом прошу: расскажи мне то, что знаешь. Насчёт Алисы…

Сторож всё так же стоял набычившись, но по его выпирающим скулам зазмеилось подобие улыбки. Конрад убоялся своей внезапности и в полной мере ощутил своё ничтожество перед бывалым зэком.

– Не суетись, – сказал сторож негромко. – Мне без мазы отпираться. Я теперь того… в отставке.

– В каком смысле? – обескуражился Конрад.

– В прямом. Не сторож я больше.

– А… а чего так?

– А того. Сторожи – не сторожи – обречён ваш посёлок-то…

– Это почему вдруг?

– Передел территории будет. Сведения точные.

– И… и куда ты теперь?

– К прежним кентам… авось пристроют к делу. Я ведь ещё годный, – старик вмиг проглотил аршин и выкатил грудь. Продолжавшего рычать пса он взял на руки.

– Ну тогда… успехов, – прошептал Конрад, как всегда бывало после того, как он брал непосильно громкую ноту. – Так что насчёт Алисы-то?

– А ничего. Кто её завалил – в натуре, не ведаю. Меньше знаешь – лучше спишь. Но вот что я скажу тебе, братан: есть у меня ещё сведения… интересные. Чтобы ты поразмыслил немножко. Вот живёшь ты на участке уже сколько… А не спрашивал себя – откуда у хозяйки столько бабла? Все кругом загибаются – а она благоденствует.

– Ну… так ей сам комиссар полиции благоволит.

– Комиссар – дешёвка. Они и до комиссара лучше всех жили. А всё почему… Подозреваю я – общак они держат братвы тутошней. И возможно, крысятничали по маленькой. А братва это не одобряет.

Бультерьер залился лаем. Конрад заискивающе посмотрел в глаза сторожа, надеясь обнаружить в них толику тех же несерьёзных зайчиков, что ещё недавно блеснули было на его обструганной жизнью физиономии. Но сторож, кажется, не шутил. Конраду сразу вспомнились и своё чудесное спасение в губернском городе, и визит ночного незнакомца… Какой резон шутки шутить?

– Точно знаешь? – спросил он наконец.

– Ну это-то не точно. Я же говорил: подозреваю. Видел я, с кем твоя хозяйка водится. А она да сестра – два сапога пара, недаром близняшки. И с Землемером они якшались по той же причине. Ну и проштрафилась Алиска-то. Так себе мыслю.

– А Анна?

– Ну раз жива, значит…

– А почему же?.. – Конрад сам не понимал, что он хочет спросить.

– Потому и не свалили за кордон, когда вся их тусовка свалила. Может быть, Алиска и собиралась… но вот видишь же…

Конрад часто моргал глазами и имел бледный вид. Бультерьер рвался в бой.

– Сейчас Землемер, слышь ты, вернётся, отчёта потребует. Да только к этому времени, боюсь, делов здесь понаворотят… Красного петуха вам в дом пустят – никто не выручит… Только я-то к этому времени уже далеко отсюдова буду. А ты думай…

И Конрад задумался.

Например, о том, что сторож, несмотря на все антисобачьи декреты, сохранил жизнь своему питомцу. Кстати, а где сейчас четверолапый любимец Натали? А овчарка Торстена?

Спустя час Конрад как бы невзначай спросил:

– Скажите, пожалуйста, Анна… А если наш дом всё-таки загорится… что вы будете спасать в первую очередь?

– Типун вам на язык, Конрад… Как – что? Деньги, документы… Фамильный сервиз…

– А как же ваши короны сонетов? – изумился Конрад. – Маргарита говорила – у вас их минимум три…

Анна сделала вид, что верит ссылке на авторитет Маргариты и ничего не знает про обыск в её комнате:

– Три или четыре… Я уж сама не помню. Нет, зачем же? Пусть их горят.

– Вы что же, их наизусть знаете?!

– Наизусть не наизусть – просто я напишу новые. Если захочу.

Конрад стоял, разинув рот; Анна только широко улыбалась. Тут же она с лёгкостью сменила тему:

– Кстати, Конрад, я уезжаю в Столицу. Прощаться с Маргаритой.

– Я тоже хочу с ней попрощаться. Тем более, она меня приглашала.

– Ну и поехали вместе. Заодно родной город посмотрите.

– А как же Остров?

– Что-что?

– Дом… сад…?

– Поручик пока здесь, и он обо всём позаботится.

– А вы говорите – он вам не друг…

– Он мне не враг. У меня вообще нет врагов.

Звучало правдоподобно.

22. В столице

Анна и Конрад приехали в столицу на машине госбезопасности, выделенной Поручиком. За рулём была Анна – она, оказывается, неплохо водила, несмотря на то, что последний раз делала это во время óно. Главной заповедью на автотрассах Страны Сволочей было «Ни за что не останавливаться», и Анна её свято блюла. Конрад кемарил на заднем сидении, периодически подскакивая на выбоинах и колдобинах, и иногда посматривал в окно, заценивая пейзаж. Кое-где ещё лежал снег, голые деревья зябко жались друг к дружке, покинутые деревни таращились пустыми оконными проёмами, руины элеваторов и силосных башен, останки колодезей и коровников, выкорчеванные фонарные столбы и дорожные знаки попадались на каждой версте. Встречные авто и мотоциклеты летели с безумной скоростью – какая сволочь не любит быстрой езды?

Близость столицы стала угадываться по огромным грудам строительного мусора и нескончаемым остовам недостроенных супермаркетов и неработающих заводов. На подъезде к городу авто угодило в нескончаемую пробку, и волей-неволей пришлось продвигаться вперёд в час по чайной ложке. Несколько раз подходили заспанные, нелюбезные дядьки в полицейской форме, и каждый раз долго и недоверчиво вертели в руках подорожную с печатью Органов. Конрад искренне сожалел, что у него больше нет красной корочки – она бы ускорила процесс. Машина всякий раз подвергалась досмотру – но не тщательному, скорее рутинному. Наконец, въехали в город – беспорядочное нагромождение блочных и панельных громадин, у подножья которых озабоченно сновали двуногие мураши.

Здравствуй, родина.

Машин на улицах было пруд пруди, светофоры не фурычили, и правил движения никто не соблюдал. Анна, закусив губу и поминутно чертыхаясь, только успевала выкручивать баранку и жать на тормоза. Конрад стоически переносил все невзгоды и даже подсказывал, кто идёт на обгон и кто бросается под колёса. У него не было уверенности, что они благополучно доберутся до места назначения, но он не роптал.

Знакомые улицы были заплёваны и грязны. Люди бежали по ним, вобрав головы в плечи, словно боялись, что вот-вот на них сверху свалится что-то тяжёлое. Ветер гнал по тротуарам кучи мусора. Над мостовой из всех машин нёсся отчаянный мат.