Ледяное сердце

– Кать, успокойся и отпусти ручку, пожалуйста.

Я отрицательно покачала головой. Не знаю, сколько мы ехали, но для меня это была целая вечность. И когда Стас разблокировал двери и отстегнул ремень, я буквально вылетела из машины и очень быстрыми шагами пошла в дом, чуть ли не бегом. Не знаю, сколько сейчас времени, видимо очень поздно, часа три, не меньше, раз на улице полнейшая темнота. В двери дома я тоже влетела, промчалась мимо всех, кто, видимо до сих пор ждал нас. Мне просто хотелось побыть одной, запереться в комнате и сидеть, надеть наушники и слушать песни на полную громкость, чтобы никто не трогал и чтобы никого не видеть. Хочу одиночества и громкой музыки.

Я захлопнула дверь, заперла её на ключ, скинула рюкзак и спустилась по двери вниз. Я чувствовала, что меня бьет дрожь и не просто бьёт, меня трясло, очень сильно. Когда меня перестало трясти, и я смогла подняться на ноги, пошла в ванную. Мне нужен был душ, не просто душ, желательно ледяной.

Долго под ледяной водой не постоишь, выйдя из душа и надев халат на голое тело, не смотря в зеркало, я вышла из ванной и села на кровать. Конечно, это было ошибкой, но мне было плевать. Я устала, просто устала ото всего, глаза начали закрываться сами собой, а голова сама опустилась на подушку. Я заснула, морфей всё-таки забрал меня.

***

Мне не снилось ничего, совсем, было впечатление, что я просто закрыла глаза и открыла их через секунду. Была только темнота. Открыла глаза, рефлекторно встала и пошла в ванную, как робот. Подошла к раковине, умылась, подняла голову, и воспоминания накрыли меня с головой. Мокрые после душа волосы высохли, но были все спутаны, как я была голая в халате, так и осталась только в нём. Голубые глаза были больше похожи на стекляшки. От усталости или от пережитого стресса вчера, не знаю, да и какая разница.

Выйдя из ванной и одевшись в футболку Антона, которая была мне почти до колен, и бриджи, я начала расчёсывать волосы. Если до конца груди я смогла их расчесать и распутать, то, что было ниже, было невозможно расчесать.

– Чёрт, надоело.

Даже не понимая, что творю, я достала ножницы, скрутила волосы и положила их на левое плечо, взяв ножницы, я отрезала все, что было ниже линии груди. Они упали, а я поняла, что сделала. Вместе с волосами упали и ножницы, выпавшие у меня из рук.

Я прислонилась спиной к стене, а на глаза навернулись слёзы. Я всегда гордилась волосами, даже, когда они меня очень сильно бесили и когда красила их во все цвета радуги. И что теперь от них осталось? Практически ничего.

2 сентября, воскресение, чёрный день в моем календаре. Я могла беситься, злиться, кричать, срываться, но смысл? От этого волосы отрастут или Стас забудет, то, что я ему рассказала, или повернется время вспять, когда Стас не засунул меня в машину? Ответ: нет. Значит, в этом нет никакого смысла. Успокоившись, я поняла, что мне нужно поесть. Отперев дверь, я направилась на кухню.

В доме было тихо, либо сейчас слишком рано и все спят, либо слишком поздно и все гуляют. Зайдя в кухню, я сделала себе бутерброды и заварила чай. Сидела и завтракала, было тихо, первые десять минут. После этих минут, вошли Антон и Андрея, о чем-то споря. Но они замолчали, когда увидели меня, после ещё пяти минут созерцания меня, Антон выдал:

– А что у тебя на голове?

– На голове у людей обычно волосы, Антон, если ты не знал.

– Где твои волосы?

Хороший вопрос, спросил бы ты об этом полчаса назад, когда я психовала.

– Психанула, надоели. Проблемы?

– Никаких.

– Отлично.

Я встала, поставила кружку в раковину, почти подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, как услышала:

– Это моя футбола! Какого хрена, Кать?

– Она тебе не понравилась, и ты хотел её выбросить, а я использую её.

– Не вижу связи. Даже, если она мне не понравилась, я бы всё равно в ней ходил.

А то, что забрала я её ещё в начале лета это ничего.

– Антон, тебе жалко?

– Иди уже, – отлично. Я ушла, заперлась в комнате и, как и хотела, надела наушники и включила на полную музыку.

Наверное, песня «Мы не ангелы, парень» играла у меня уже по сотому разу, но надоесть она не могла. Это была одна из любимых моих песен. Надоело слушать музыку, ни рисовать, ни читать желания не было. Что делать, я не знала. Выключив музыку и убрав плеер, я вышла из комнаты и пошла в гостиную, которая находилась на первом этаже, хотя, это было больше похоже на небольшую пристройку к дому, чем на гостиную, но там был диван и телевизор.

Смотрела телевизор, а точнее щелкала по каналам я почти до одиннадцати часов вечера. Время летит очень быстро, вроде только открыла глаза, а вот уже одиннадцать.

– Кать, иди ужинать с нами, – услышала я крик бабушки. Я готовила, но никогда с ними не ела, просто вместе собираться не получалось. Стоп, какой ужин в одиннадцать часов? Чует моя задница, что не к добру это. Войдя в кухню, я увидела накрытый стол, то, что приготовила я сама, все уже сидели, но есть не начинали. Ну, ладно. Я села за стол, и мы начали есть.

Первые пару минут мы кушали в тишине, а потом бабушка сказала:

– Кать, это Андрей, – она показала на самого Андрея.

– Знаю, мы в одном классе теперь учимся.

– А ещё теперь он будет жить с нами. Его родители уехали за границу, а он остался здесь.

– А узнали вы об этом уже давно. У меня один вопрос, почему я об этом узнаю последняя?

– Это было общее решение.

– Конечно, общее, такое впечатление, будто я здесь и не живу вовсе.

Свое слово вставил и Антон:

– Слушай, Екатерина, ты живешь здесь только потому, что так хотели мама и папа. Если бы не они, ты бы так и жила… там, где жила. Я никогда не был рад, что ты здесь появилась, что начала здесь жить. Ты была не нужна в этом доме, никогда.