Голубой карбункул

овут Брекинридж.

-- Нет, Брекинриджа я не знаю. Ну, за ваше здоровье, хозяин, и за процветание вашего заведения! Доброй ночи!

-- А теперь к мистеру Брекинриджу, -- сказал Холмс, выходя на мороз и застегивая пальто. -- Не забудьте, Уотсон, что на одном конце нашей цепи всего только безобидный гусь, зато к другому ее концу прикован человек, которому грозит не меньше семи лет каторги, если мы не докажем его невиновность. Возможно, впрочем, что наши розыски обнаружат, что виноват именно он, но, во всяком случае, в наших руках нить, ускользнувшая от полиции и случайно попавшая к нам. Дойдем же до конца этой нити, как бы печален этот конец ни был. Итак, поворот на юг, и шагом марш!

Мы пересекли Холборн, пошли по Энделл-стрит и через какие-то трущобы вышли на Ковентгарденский рынок. На одной из самых больших лавок было написано: "Брекинридж". Хозяин лавки, человек с лошадиным лицом и холеными бакенбардами, помогал мальчику запирать ставни.

-- Добрый вечер! Каков морозец, а? -- сказал Холмс.

Торговец кивнул головой, бросив вопросительный взгляд на моего друга.

-- Гуси, видно, распроданы? -- продолжал Холмс, указывая на пустой мраморный прилавок.

-- Завтра утром можете купить хоть пятьсот штук.

-- Завтра они мне ни к чему.

-- Вон в той лавке, где горит свет, кое-что осталось.

-- Да? Но меня направили к вам.

-- Кто же?

-- Хозяин "Альфы".

-- А! Я отослал ему две дюжины.

-- Отличные были гуси! Откуда вы их достали?

К моему удивлению, вопрос этот привел торговца в бешенство.

-- А ну-ка, мистер, -- сказал он, поднимая голову и упирая руки в бока, -- к чему вы клоните? Говорите прямо.

-- Я говорю достаточно прямо. Мне хотелось бы знать, кто продал вам тех гусей, которых вы поставляете в "Альфу".

-- Вот и не скажу.

-- Не скажете -- и не надо. Велика важность! Чего вы кипятитесь из-за таких пустяков?

-- Кипячусь? Небось, на моем месте и вы кипятились бы, если бы к вам так приставали! Я плачу хорошие деньги за хороший товар, и, казалось бы, дело с концом. Так нет: "где гуси?", "у кого вы купили гусей?", "кому вы продали гусей?" Можно подумать, что на этих гусях свет клином сошелся, когда послушаешь, какой из-за них подняли шум!

-- Какое мне дело до других, которые пристают к вам с расспросами! -- небрежно сказал Холмс. -- Не хотите говорить -не надо. Но я понимаю толк в птице и держал пари на пять фунтов стерлингов, что гусь, которого я ел, выкормлен в деревне.

-- Вот и пропали ваши фунты! Гусь-то городской! -- выпалил торговец.

-- Быть не может.

-- А я говорю, городской!

-- Ни за что не поверю!

-- Уж не думаете ли вы, что смыслите в этом деле больше меня? Я ведь этим делом занимаюсь чуть не с пеленок. Говорю вам, все гуси, проданные в "Альфу", выкормлены в городе.

-- И не пытайтесь меня убедить в этом.

-- Хотите пари?

-- Это значило бы попросту взять у вас деньги. Я уверен, что прав. Но у меня при себе есть соверен, и я готов поставить его, чтобы проучить