Проклятая субмарина (СИ)

Я знаю, Оли, знаю! Ты славный малый! Спасибо, что помогаешь и заботишься обо мне! – поблагодарил я друга.

Война не щадит никого, – сказал он. – И ты не виноват, что попал к нам на борт. Это просто какое-то дурное стечение обстоятельств! Мы вытащим тебя отсюда, и ты снова сможешь видеть свою семью, – сказал матрос, и понимающе похлопал меня по плечу.

Спасибо, друг, спасибо! – сказал я, пожав ему руку.

Поблагодаришь после, – засмеялся Оливер. – Надо придумать план побега – ухмыльнулся он. – А сейчас, надень нашу робу, – Оли указал на мою кровать, где лежала аккуратно сложенная немецкая форма матроса. Он ее только что принес.

Я поморщился, но понял, что Рихард не уймется, пока я не стану похож на одного из них. – Хорошо, друг, пять минут, и я уже буду в новом наряде, – пообещал я.

И еще кое–что, Оливер! – оклинул я его.

Слушаю! – моряк нахмурился.

Тот худощавый парень, что наблюдал за нами… как его? Ре… или Роо…

Райнер? – довел мою мысль до конца Оли.

Да! Этот тип!

А что с ним не так? Он и мухи не обидит! Мало с кем общается, несет себе службу, в общем, он слишком замкнутый и сложный человек.

Черт его знает, он постоянно за нами наблюдает, как будто что–то знает или хочет сказать…

Не бери в голову, Фрэнк, умойся и приведи себя в порядок, мы скоро причаливаем, – промолвил он, закрывая за собой броняху.

Я остался один и задумчиво произнес:

Райнер…. Что ты за тип?..

Я ни на секунду не сомневался: он и в этот раз наблюдал за нами. По коже пробежали мурашки. В какой–то момент я решил, что этот худощавый имеет тесную связь со всем жутким, что происходит на лодке, но быстро отбросил эти мысли - уж слишком много странного произошло за это короткое время.

апреля вечер

Так как мои часы были уже давно у кого–то из немцев, точное время я определить не мог. Мы пришвартовались в каком–то небольшом немецком городке. Как мне объяснил Оли, это была промежуточная заправка. На борту все суетились, носились, и даже мне, свободно владеющим их родным языком, было тяжело разобрать немецкий щебет.

За мной зашел лично сам Рихард, спросил, как я себя чувствую и приказал собираться, пообещав интересную прогулку. Череп на тросточке командира приветливо улыбнулся мне. Вспомнив жуткую расправу над французским корабликом, меня передернуло. Теперь все «интересные» предложения Палача воспринимались мною как что–то ужасное и непредсказуемое. Зашли двое матросов, взяли под руки, конечно же, под дулом автомата. Мы выбрались на сушу, где было очень здорово набрать полные легкие свежего воздуха. У пристани сильно воняло гнильем и мазутом, но такой запах был гораздо приятнее, чем внутри «UB–65». Спустившись с трапа субмарины, я первым делом увидел несколько грузовиков с провизией и припасами. Моряки грузили ящики и мешки и мне вспомнилась индейка в консервах. В животе заурчало, рот наполнился слюной. Я хотел есть.

Фрэнк! – улыбчиво окрикнул меня Палач. – Как вам наши родные края? Нравится?

Безусловно, сэр! Здесь очень красиво! – съязвил я.

На самом деле было очень тяжело сосредоточиться на красотах пристани. Еще терзали воспоминания о расправе над французами и моим экипажем. А еще больше мне думалось о том, что со мной будет дальше, когда мы навестим командование Рихарда.

Миновав моряков, которые, как муравьи, носились от грузовиков к подлодке, мы вышли на узкую улочку, красиво вымощенную камнем. Война еще не дошла до этих земель и в целом, городок смотрелся красиво. По правую руку от меня вальяжно хромал капитан, сзади уныло плелся один из матросов с подлодки, больно тыкая в меня автоматом. Пробегая мимо, детвора, кинула в меня камень, но я увернулся. Палач дал знак матросу, и тот выпустил в воздух небольшую очередь. В ушах заложило.

А ну, пошли отсюда!!! – словно гром, разразился командир, – Ненавижу детей, – добавил он.

Жители городка смотрели на меня понимающе, и в то же время с ненавистью. Их взгляд, как наконечник стрелы, проникал глубоко в душу и не хотел выходить назад. Опустив голову, я молча плелся вперед, размышляя о своей семье. Мы остановились. Перед нами выросла тяжелая дубовая дверь с красивой росписью.

Добро пожаловать в штаб ВМФ Германии, Милс! – зло улыбнулся Рихард.

Я знал, что это сарказм чистой воды. Навряд ли в таком убогом месте немцы будут базировать свое гнездо, да и кораблей у пристани – раз, два и обчелся. Но то, что меня вели на серьезный допрос – это точно. Капитан взял огромное металлическое кольцо и пару раз громко ударил им о дверь – та отворилась, и мы вошли внутрь. Холл оказался не менее роскошным, чем дверь. В глаза бросился бардовый ковер, на который приятно, и в то же время жалко было наступать. Справа у стены красовался рыцарь, скорее всего, крестоносец. В левой руке он держал огромный щит с гербом, в правой – широкий блестящий меч. Рукоятка, по все видимости, была выкована на заказ. Забрало блестело и было немного помято, царапины от вражеского оружия на шлеме виднелись со всех сторон. Создавалось впечатление, что хозяин костюма провел в нем не одну сотню боев. Нас встретили двое солдат на пороге и проводили дальше.

Здравствуйте, капитан, – в холле появился невысокий толстый офицер с моноклем на правом глазу. Морской мундир сидел на нем как влитой. Боевые знаки отличия и медали сверкали, говоря о высоком чине офицера.

Все никак не налюбуетесь доспехами моих предков? – пошутил он, потягивая красное вино из большого хрустального кубка.

Да, милый Гельмут, вы не перестаете удивлять своим интерьером, – промолвил командир и крепко пожал руку толстяку. – У нас есть для вас ценная информация, – серьезно сказал Палач, – Не так ли, Фрэнк? – спросил он, повернувшись ко мне. Я судорожно закивал головой, всем видом давая понять, что я готов всех и вся сдать и тем самым помочь моим любезнейшим врагам.

Ну что же, сразу к делу, господа! – сказал Гельмут и повел нас в гостиную. Двое солдат остались на входе, мы зашли в большое помещение. Главную стену кабинета офицера украшал яркий римский флаг. У окна с шикарными занавесками стоял большой стол, видимо сделанный на заказ. Толстяк не на шутку увлекался древним оружием, символикой и доспехами.

Выпьете, Рихард? – предложил он.

Нет, спасибо, я за рулем, – отшутился капитан. – Мой юный английский друг хочет вам кое-что поведать – дал мне намек Палач.

Пульс стал набирать обороты, словно дорогая гоночная машина. Сердце заколотилось, на лбу выступили капельки холодного пота. Я попытался вспомнить, что же наговорил Рихарду на борту его подлодки о нашем флоте. Как назло, в голову ничего не приходило…

Может, ему помочь? – нахмурился Гельмут и потянулся к кобуре своего пистолета.

Нет, не стоит! Он добрый малый, и сейчас сам все расскажет, – поддержал меня на удивление капитан.

Действительно - мой разум стал судорожно собирать мозаику в единую картинку, и уже через пару минут я стоял у морской карты и нагло врал немцам про задумки и планы английского флота. И они мне верили, по крайней мере, так казалось, и тот факт, что я еще был жив, доставлял мне неописуемое удовольствие. В течение двух часов я сочинял такие сказки, в которые уже сам начинал верить. В кабинете стало душно, сильно заболела голова.

Гельмут что–то записывал у себя за столом и небольшими глотками попивал красное дорогое вино. Вскоре мы закончили.

Это все? – задал мне вопрос толстяк.

Да, – твердо ответил я.

В голове промелькнула мысль о том, что рано или поздно байки раскроют и мне не поздоровится, но это будет потом. А сейчас мы уже собрались в холле, и я еще раз восхитился рыцарем с его погнутым забралом. Удар вражеского оружия точно пришелся в голову, и не было бы этого шлема

воин бы вмиг оказался без головы. Перед уходом Рихард по–дружески попросил прислать священника на подлодку, чтобы команде «UB–65» стало жить легче. Может, тогда они прекратят нести чушь про призраков и приведений. Больше всех паниковал Педерсон и командир не любил его за это. Со слов Оли