Вес и мера

Простите.

Эйб обернулся и увидел незнакомую женщину средних лет с сеткой морщинок вокруг глаз. Ему сразу пришло в голову, что в молодости она много смеялась. «Должно быть, одна из приятельниц Фелисити », подумал он. В руках у нее была коробка с луковицами нарциссов.

Примите мои соболезнования, сказала она и протянула коробку.

Он поставил пластиковую тарелку на соседний стул и взял нарциссы.

Посадите их сейчас, посоветовала дама, и весной, когда они взойдут, вспомните о ней.

Она коснулась его руки и ушла, а Эйб остался со своей жалкой надеждой.

Сара познакомилась с Эйбом вскоре после того, как приехала в Лос-Анджелес. Подруги пригласили ее в сигарный клуб жутко эксклюзивный. Чтобы попасть туда, нужно было войти в офисное здание и назвать пароль. Только тогда портье должен был провести вас к потайному лифту, в котором поднимались на крышу, где и находился сам клуб. Там ее приятельницы продемонстрировали Саре сигарный ящик Мэла Гибсона, очевидно, надеясь таким образом развеять ее тоску по родному восточному побережью. Это был один из тех темных клубов, где актеры, считающие себя музыкантами, берут в руки гитару и присоединяются к группе. Именно в таком месте Сара острее всего чувствовала, как ненавидит этот город и свою новую работу и как ей хочется домой.

Они сели у барной стойки рядом с симпатичным парнем с черными как смоль волосами и обаятельной улыбкой, от которой у Сары закружилась голова. Ее подруги заказали по «Космо » и наперебой кинулись заигрывать с незнакомцем. Из их беседы Сара узнала, что он барабанщик и зовут его Эйб. Потом, когда одна из приятельниц, вернувшись из туалета, воскликнула: «Видали, сколько тут звезд?!» Эйб наклонился к Саре и пригласил ее танцевать.

На пустом танцполе под джазовую запись они плавно покачивались, словно облачко дыма.

Почему ты пригласил меня? прямо спросила Сара.

Он обнимал ее за талию и тут чуть притянул к себе.

Потому что когда твоя подруга сказала: «Сколько тут звезд!» ты единственная во всем этом чертовом клубе посмотрела на небо.

Через три месяца они переехали в Массачусетс. Через шесть поженились. И не было конца шутливым тостам в честь Авараама и Сарры, которым суждено стать прародителями народов. Но, как и библейским тезкам, им долго пришлось ждать появления ребенка. В их случае восемь лет. Достаточно долго, Сара уже начала отчаиваться. Но не слишком долго, чтобы смириться. Она была вне себя от счастья, когда поняла, что беременна. И ей в голову не приходило, что это не конец мучений, а только начало.

По пути из церкви Сара попросила Эйба установиться у продуктового магазина.

В доме пусто, сказала она, хотя он и сам знал, что это так во всех смыслах.

Оба были не в состоянии подумать о том, что он в костюме и галстуке, она на каблуках и с нитью жемчуга и что в час дня среди полок с продуктами они смотрятся странно. Они проходили по рядам, складывая в тележку такие обыденные товары: яйца, хлеб, молоко, сыр все то, что покупает любая семья. В секции сухих завтраков Эйб машинально потянулся за любимыми хлопьями дочери «Berry Kix», но спохватился и, пытаясь поспешно исправить ошибку, взял соседнюю коробку с какой-то дрянью из отрубей, похожей на солому, которую он все равно есть не станет.

Они подошли к своей любимой кассирше, которая никогда не ругала дочку, когда та бралась ей помогать: вместе с ней подносила к сканеру банки с супом и пакеты с замороженным горошком. Увидев, Эйба и Сару девушка заулыбалась.

Ничего себе! сказала она, оглядывая их, и подмигнула. Только не говорите, что поход в супермаркет самое интересное, что можно придумать, когда улучишь минутку без ребенка

Эйб и Сара онемели. Кассирша ничего не знала! Да и откуда ей знать? Она подумала точно так же, как подумал бы любой другой, что они оставили дочку дома с няней, что девочка в тысячный раз смотрит «Дневники принцессы » или стучит по кастрюлям, изображая барабанщика.

Когда Эйб подписывал чек, девушка достала из-под стойки леденец.

Синие ее любимые, верно? Передавайте ей привет.

Хорошо, сказал Эйб, сжимая леденец так, что палочка согнулась. Передам.

Он вышел вслед за Сарой, толкавшей тележку, на улицу, залитую солнцем таким ярким, что глаза слезились. Сара обернулась и молча посмотрела на него.

Что? хрипло спросил Эйб. Что я сделал не так?

Три дня спустя Сара проснулась, натянула свой любимый свитер и вдруг заметила, что рукава стали на добрых три дюйма короче. «Наверняка Эйб неправильно постирал », раздраженно подумала Сара, доставая другой свитер и тут же убедилась, что и этот ей мал. С минуту она разглядывала себя в зеркале, а потом решительно подвернула рукава так будет незаметно, что они коротки.

Позже, когда разгружала посудомоечную машину, она старательно «не заметила » того, что впервые в жизни смогла поставить посуду на верхние полки шкафчиков, не вставая на табуретку и не прося помощи Эйба.

В последний день положенного отпуска Эйб вспоминал, как сидел с дочкой в больнице. На окнах были нарисованы морские звезды, и пока они ждали врача, Сара читала какой-то журнал рубежа веков, который валялся в приемной, а они с дочкой играли в «Вижу-вижу ». За последние семь лет Эйб дошел до такого мастерства, что мог уже играть, почти не включая голову. К тому же, поскольку дочка почти всегда по ходу действия меняла то, что загадала, игра все равно теряла логичность. Он отгадал надпись «Выход », ручку на двери туалета, крайнюю правую морскую звезду, и постепенно начал раздражаться: когда же придет врач и избавит его от этой игры.

У нее просто болело горло. Температура не поднималась выше 101 °F[39] и не доходила до критической отметки. Пока не достигнет 102 °F, волноваться нечего. Сара это твердо усвоила после того, как не раз в панике вызывала врача по самым разнообразным поводам: от заусенца до грудничкового себорейного дерматита. И по мере того как дочь подрастала, они оба приучили себя доверять врачам. Не спешили в больницу при первом же признаке кашля, и если у дочери с вечера болело ухо, вели ее к врачу, лишь убедившись, что к утру боль не прошла. И на этот раз Сара не повела девочку в школу, оставила дома, чтобы наблюдать, что это: простуда или что-то серьезное? Они сделали все как полагается, они слушались врачей, играли по правилам, но к обеду правила уже не имели никакого смысла. Дети не умирают от фарингита так не должно быть. Однако в мире столько всего, чего не должно быть. Цунами стирают с лица земли целые города, в грудном молоке эскимосок находят ртуть, войны ведутся не за то, за что стоит воевать. Везде и всюду творится бессмысленное, невероятное, то, чего не должно быть.

И Эйб вдруг понял, что готов был бы играть в это «Вижу, вижу » хоть тысячу лет подряд.

На другой день Эйб отправился на работу, а Сара стала убираться. Это была не обычная рутинная уборка: пропылесосить, протереть пол. Нет, она вручную вычистила унитазы, вытерла пыль с батарей, вымыла стены. Навела порядок в комодах, убрала в мешки свитера, которые стали ей малы, и брюки, теперь не достававшие до лодыжек. Она перерыла ящики на кухне и собрала все сувенирные кружки, соусники, вилки для вытаскивания косточек из вишни, которыми никогда не пользовалась. Она развесила одежду Эйба по цветам, выбросила все лекарства с истекшим сроком годности. Протерла полки в холодильнике, выкинула каперсы, горчицу и хрен, которые были куплены несколько месяцев назад для одного-единственного блюда. Навела порядок в шкафах. Сначала в коридоре, где все еще ждали своего часа теплые пальто, а зимние ботинки, похожие на латные перчатки, были свалены в пластиковую корзину на полу. Потом в холле, где, окутанные дурманящим ароматом саше, лежали белоснежные полотенца. Здесь она обнаружила, что легко достала до верхней полки хотя прежде приходилось тянуться до той самой, где прятала до Рождества подарки для дочери, которые покупала в течение года. Сара достала робота с дистанционным управлением, набор для творчества с цветочными феями и маскарадный комплект все эти сокровища она покупала в январе, марте или мае, потому что, взглянув на них, сразу понимала, что они непременно дочке понравятся. И теперь Сара оцепенело глядела на эти подарки в своих слишком длинных руках: перед ней было самое очевидное доказательство того, что ее дочь НИКОГДА К НЕЙ НЕ ВЕРНЕТСЯ.