Вампир

Масако Тогава

Вампир

В ставни раздался стук. Сначало Джиро показалось, что стук послышался ему во сне, но он не спал. Значит, стучат на самом деле. Должно быть, поступил новый вызов от вампира. Вероятно, требуется кто-нибудь из группы А-Б. Обычно Джиро угадывал правильно, он даже уверился в том, что никогда не ошибается, хотя вернее всего — просто запоминал случаи, когда был прав, и начисто забывал о других.

В группе А-Б их было только двое: сам Джиро и Тацуя Ямане. Хорошо, если бы Ямане оказался на месте. Если его нет, то придется идти Джиро.

Стук в ставни был настойчивым и повелительным: должно быть, вампир проголодался. Ему не терпелось высосать пару стаканов крови — почти поллитровую молочную бутылку. Джиро предчувствовал, когда вампир начинает испытывать голод. Кто-то из великих ученых сказал, что предчувствие — это нервный рефлекс, основанный на опыте прошлой жизни. У Джиро выработался такой рефлекс.

Затем ему в голову пришла другая мысль: вот уже месяц, как его не возят к вампиру. Месяц — большой срок. Сколько же крови он высосал бы из Джиро за это время? Если у него брать по стакану каждый день, это составит примерно семьдесят три тысячи кубиков за год — такого количества хватит, чтобы наполнить ванну. У Джиро голова закружилась, когда он представил себе ванну с кровью, высосанной вампиром из его тела. «Мы больше не люди, — подумал он, — а бурдюки с кровью».

Обата, заведующий лечебницей, вышел из палаты, вероятно, для того, чтобы узнать, кто стучит. Теперь вызовы делались через ставни — парадную дверь заколотили досками и прихожую стали использовать как кладовку. Так сделали для того, чтобы пациенты не убегали на улицу. Посланцы от вампира стучали в ставни большого окна на первом этаже. Стук приводил сердца пациентов в трепет, у них подскакивало давление. Это помогало вампиру сосать их кровь.

Пронзительный голос Миёты, ассистентки вампира, достиг слуха Джиро:

— Скорее, направьте сразу двоих. — Миёте было за тридцать, она наводила на глаза темно-синие тени и ходила, сильно вихляя бедрами. Если она явилась сюда сама, дело, видимо, серьезное.

Еще не совсем очнувшись от сна, Джиро все же сообразил прокрасться на лестничную площадку и заглянуть в коридор. Там он увидел Обату, крупного жирного мужчину, который подошел к окну на стук. Из-за своей толщины Обата ходил раскорякой. Вампиру следовало бы пососать кровь этого борова, но Джиро был уверен, что Обата ни разу не побывал у вампира.

— Сразу двух? — спросил Обата. — Что случилось? У вампира скверное настроение? Или произошел несчастный случай?

На шоссе номер семь, где находился госпиталь, часто случались дорожные аварии, и в госпиталь доставлялись окровавленные жертвы. Когда вампир видел сильное кровотечение, он терял покой и сразу требовал к себе кого-нибудь из пациентов лечебницы.

— Нет, на этот раз не авария, а самоубийство на любовной почве.

При словах «самоубийство на любовной почве» с Джиро сразу слетела сонливость, словно кто-то облил его холодной водой.

Оба та глухо спросил:

— Мужчина и женщина?

Миёта весело ответила:

— Да, женщина была нагая. Мужчина ударил ее несколько раз кухонным ножом. Потом ударил себя в грудь и живот. Его вряд ли удастся спасти. — Когда речь заходила о кровотечении, Миёта всегда говорила весело, и сейчас она радостно добавила: — У мужчины группа 0, а вот у женщины кровь группы А-Б с отрицательным резусом. Это редкая группа.

Предчувствие Джиро оправдалось — у него была кровь группы А-Б с отрицательным резусом. Очень редкая. Такая кровь бывает примерно у одного человека из двух тысяч. Вампир иногда любил сосать редкую кровь, у него, очевидно, был другой вкус, а так как он считал ее редкой и дорогой, то не очень часто присылал за Джиро. Прошел уже месяц с тех пор, как за ним присылали последний раз.

Подобно остальным членам донорской группы вампира, Джиро фактически был тюремным заключенным. Из-за редкой группы крови за его здоровьем тщательно следили. Его вызывали гораздо реже, чем других пациентов. Иначе его кровь давно стала бы жидкой и желтой. Если бы у него ежедневно высасывали по двести кубиков крови, как у других, то он стал бы скоро таким же анемичным и слабым, как остальные.

Ползком добравшись до своей кровати, Джиро привязал искусственную ногу — его собственную отрезали по колено после автомобильной катастрофы. Он уже привык к этой повседневной процедуре, но вампир терпеть не мог сосать кровь у калек, поэтому Джиро старался скрывать свою искусственную ногу.

— Номер восьмой, Токумото! Номер третий, Ямане! — крикнул Обата. Он любил отдавать команды по-военному. Тот, кто не откликался громким и отчетливым голосом, подвергался побоям.

Джиро громко ответил: «Сейчас иду!» Ямане, номер третий, пробормотал что-то едва слышное. Последнее время у него сосали кровь почти ежедневно. Не удивительно, что у него было бледное, желтое лицо и тусклые глаза.

Джиро спустился по лестнице, становясь на каждую ступеньку обеими ногами. Их уже поджидали Обата и Курашики, надзиратель палаты. Курашики, весь татуированный бывший громила, выполнял обязанности охранника. Он и не думал прятать пистолет и нож, хотя ему запрещалось иметь при себе оружие. В случае побега пациентов ему рекомендовалось пользоваться дубинкой.

Выпятив грудь насколько возможно, Джиро отрапортовал:

— Номер восьмой Токумото к выходу готов! — Когда вампир вызывал к себе, они надевали белые халаты с красным сердцем, вышитым на отвороте. Вампир любил церемониал.

Взглянув в лицо Джиро, Миёта осклабилась и довольно кивнула: очевидно, здоровый, бравый вид Джиро ей понравился.

У вампира был длинный клюв, который заканчивался трубочкой с острым тонким концом. Высасывая кровь из вены, он сгибался в поясе так, чтобы клюв вошел туда, куда требовалось. Вампир был покрыт длинной волнистой шерстью. Когда он сосал кровь, его шерсть становилась ярко-багровой и начинала блестеть, как стекло. Для облегчения высасывания Миёта перевязала руку Джиро резиновым жгутом. Чтобы проверить, все ли у него в порядке, она отсосала немного крови в маленький клювик с острой иглой. Измерив кровь гидрометром, погладила Джиро по щеке.

— У тебя кровь богатая и густая, — сказала она. — Ах, если бы и у других была такая кровь. Вампир посчитал бы ее восхитительной. Он похвалил бы вас всех. — Она покачала головой и задумчиво добавила: — А у них кровь слабая и желтая, словно ее развели водой.

— Но они все стараются сделать кровь богаче, насколько возможно, — сказал Джиро. — Как вы знаете, они не работают, а только отдыхают и поглощают еду, содержащую много протеина.

Он говорил, разглядывая пациентку, лежавшую рядом. Это была девушка из той пары, которая совершила попытку самоубийства. Она была покрыта по грудь белой простыней — кровотечение, очевидно, было остановлено, хотя ее внешний вид свидетельствовал, что она потеряла много крови.

Когда вампир видел обильное кровотечение, он становился сам не свой и не успокаивался до тех пор, пока не высасывал от двухсот до четырехсот кубиков крови из пациентов своей лечебницы, таких, как Джиро.

В комнату вошел вампир, таща за собой тяжелый шланг, который извивался и гремел вслед за ним. Джиро боялся взглянуть в лицо вампира, но опаснее всего было глядеть ему в глаза, скрытые за стеклами.

Миёта бросилась навстречу вампиру и стала льстиво увиваться вокруг него.

Джиро тайком сунул руку под простыню, чтобы дотронуться до тела пациентки. Кожа у нее была холодной и влажной. Однако это не вызвало у него беспокойства — возможно, у всех женщин такое тело, холодное, как у трупа. Откуда ему было знать, у него совсем не было опыта. Приподняв простыню, он увидел, что грудь и нижняя часть живота у нее были перебинтованы повязками из марли. Должно быть, здесь были самые тяжелые раны. Чуть пониже повязки на животе он увидел черный куст, похожий на водоросли, колыхавшиеся на морском дне. Внезапно ему захотелось дотронуться до него. Он не знал, почему у него возникали такие безотчетные желания.