Мак

Глаза всё ещё буравили меня, и я не преминул добавить:

- Но не воспринимайте мои россказни всерьёз. Это же просто легенда. Ни демонов, ни ангелов, ни Бога нет.

В тот момент я ещё не знал, что Сашина мать - фанатичная христианка. Отныне вход в их дом мне был заказан, а Вамп не разговаривал со мной две недели.

Я рискнул навестить Сашку, не позвонив заранее и не выяснив, ушла ли куда-нибудь его мать. С той поры прошёл целый год, у меня выросла кустистая и торчащая во все стороны борода, а стиль одежды поменялся в худшую сторону, если он вообще присутствовал. Ставка делалась на то, что оскорблённая домохозяйка не узнает в моём лице того антихриста и грубияна.

- Мак? - ошеломлённо произнёс Вамп, когда открыл дверь и увидел на пороге изрядно помятого меня. Видимо, он хотел сказать: "Какого хрена ты припёрся, мать тебя укокошит!". Но вместо этого отступил влево, освобождая проход.

Я бесцеременно попросил воспользоваться его компьютером и, по возможности, принтером. Саня кивнул, провёл меня в свою комнату и запер дверь. Всё это время он сохранял зашуганный вид.

- Потерял из виду мини-Ублюдков? - догадался я.

Сашка снова кивнул и изобразил на лице глубочайшую грусть. Его семья, как и Олина, отличалась достатком, который при покупке квартиры вкладывался в количество квадратных метров, а не в мебель. В этой просторной резиденции не наблюдалось бархата, шёлка, платины, дорогих сортов древесины или инкрустированных в унитаз бриллиантов. Предметы интерьера стоили не больше, чем те, что находились в квартире Дэна. Зато дом поражал своей обширностью. По дороге из комнаты Вампа в сортир я всегда боялся заплутать и свернуть не туда.

Быстрый Интернет - приятная вещь. Я за считанные минуты отыскал то, что мне нужно, немного повозился с принтером и был готов минут через пятнадцать. Саня молча тыкал указательным пальцем в планшет. Откинувшись на спинку компьютерного кресла, я заявил, что улетаю в Таиланд. Сначала Вамп резко вскинул голову, будто его пронзило электрическим током, и уставился в пустоту. Затем повернулся ко мне и фыркнул. Я растолковал это как насмешку над своим выбором. Увидев, насколько серьёзна моя физиономия, Саня стёр с лица тень улыбки. Он никогда не улыбался в полную силу, словно забывал, или ленился, или стеснялся завершить этот мимический жест до конца.

- Отпуск? - выдвинул предположение Вамп и потянулся к лицу, чтобы почесать эти красные пятна (язвы, ожоги или прыщи - чёрт его знает). Я тут же стукнул его по тыльной стороне ладони, пресекая действие.

- Для того, чтобы отдыхать, надо устать, - сказал я.

- Только не говори, что ты этот... слово забыл.

- Дауншифтер.

- Да!

- Нет. Просто идиот, которому моча в голову ударила.

- Да ладно. В натуре едешь?

- Еду.

- Врёшь!

- И не краснею.

Саня в задумчивости потянулся к этим грёбаным язвам и опять получил по руке, на которой уже алел отпечаток моей ладони.

- А чего именно туда?

- Ну, как это "чего"? Жара, насекомые, буддизм, девочки с пиписьками. Всю жизнь мечтал.

- Последний пункт настораживает, - признался Вамп.

- Не ожидал, да? А я оказался тёмной лошадкой.

Саня вновь задумался, а потом смерил меня недоверчивым взглядом.

- Блин! Фиг поймёшь, правду ты говоришь или издеваешься! Ты можешь нормально разговаривать? Люди обычно подчёркивают сарказм... интонацией.

- Сарказм - не моё.

Вамп завис и на этот раз основательно. Из соседней комнаты донеслись поросячьи визги. Я спросил, дома ли его мама, и Саша выразительно кивнул. Повисла неловкая пауза, и мы не только не знали что друг другу сказать, но и боялись встретиться взглядами. По идее должно произойти бурное и эмоциональное прощание, так как один из нас надолго уезжает. Однако то ли Саня этого не осозновал, то ли до конца не верил в мой умысел, то ли был слишком шокирован известием, чтобы отпускать комментарии. Я ощущал стеснение и перебирал причины, по которым мы в один прекрасный день вдруг стали называться закадычными друзьями.

С противоположной стороны в дверь Сашкиной спальни что-то шарахнуло. Он вздрогнул и неуверенно крикнул: "Ну, что там ещё?". Писклявый, бесполый голос отозвался:

- Вылезай из своего логова, упырь!

А после этой реплики последовал дикий ржач. Саня побледнел, а я, неожиданно взбешённый, вскочил со стула и распахнул дверь. Передо мной стояли мерзкие карлики со светло-русыми кудряшками и щенячьими глазками. Удивительно, как быстро растут и меняются дети! По сравнению с прошлым годом, это были совершенно другие мерзавцы, не те, что в тот раз. Встреться с ними на улице - не узнал бы. Чистенькие штаны и майки, круглые лица, розовая кожа, мягкие волосы - какая внешняя красота и какая внутренняя гниль! Практически на моих глазах растут будущие полноценные члены клана Ублюдков. Адресуя им парочку грязных ругательств, я одновременно снял с джинсов ремень, который вообще любым брюкам не очень-то и помогал держаться на моих бёдрах. Сучата поняли, что к чему, заверещали ультразвуком и убежали прочь. Саня закатил глазные яблоки, как тёлка из "Изгоняющего дьявола". Это означало, что сейчас придёт матушка и сцена годовалой давности повторится. Он только и успел тихо взмолиться, чтобы я не оскорблял её религиозных чувств, как внезапно дверь, стонущая всеми петлями, раскрылась настежь.

На щеках домохозяйки обозначились багряные пятнышки, свидетельствующие о крайней степени свирепости. Симпатичный фартук сдвинулся, из пучка волос выбились пряди, а в руке так и осталась огромная деревянная ложка (или, возможно, половник), которая при наличии фантазии могла бы сыграть роль холодного оружия. Мамаша обвела нас сердитым взглядом, задержавшимся на мне. Затем она набрала в грудь побольше воздуха и предъявила претензию:

- Что такое творится в моём доме?!

Я выдохнул, надел ремень и обрадовался, что она меня не узнала. Саня что-то вякнул, но в тот же миг заткнулся, подставляясь под словесный удар. Когда мамаша закончила с криками, финальной её фразой было:

- Кто этот мужчина и почему он находится в моей квартире?!

Вамп скосил на меня глаза так, словно впервые встретил. Я вложил в тяжкий вздох всю скорбь и лишения простого народа, а потом, по-прежнему стоя рядом с компьютерным креслом, театрально поклонился домохозяйке чуть ли не в ноги. Она, надо сказать, обалдела. Саня хлопнул себя ладонью по лицу, но убирать её от своей морды и не подумал - только слегка расставил пальцы, чтоб наблюдать за происходящим.

- Здраствуй, добрая женщина! - отратовал я, распрямляясь. - Не серчай, что зашёл к вам без позволения твоего.

- Сашенька, кто это? - пропищала та, пятясь назад.

- Я пришёл за твоим сыном! Царь велел доставить его в казарму для... для...

Я растерялся, запутался, сказал бессвязное и бессмысленное предложение на старославянском языке, схватил Саню и выволок из комнаты мимо его матушки и светловолосых чертей. Дальше он вырвался из моих рук и проводил меня до главного входа, матеря на чём свет стоит. Когда Вамп любезно открыл входную дверь, я со словами: "А ты пойдёшь со мной!" вытащил его из квартиры и отрезал путь к отступлению. Он вылупился на меня, как баран на новые ворота, и отказался куда-либо идти, аргументировав это тем, что одет в домашнее трико. Я заявил, что мне плевать, а на улице как раз нет солнца, поэтому почему бы ему и не пойти? Разгорелся громкий спор...

Через сорок минут он сидел в нашей кухне, послушно отвечал на различные вопросы моей мамы и жевал оладьи, от которых меня уже порядком тошнило. Я пил невыносимо сладкий чай и думал, что было бы неплохо поставить здесь точку и больше никогда не возвращаться в этот город.

Шныряя по аэропорту, как неприкаянный, я уклонялся от летящих торпедами детей и печалился от того, что люди с малолетства приучиваются ненавидеть тех, кто от них отличается. Всё никак не получалось выкинуть из головы слова мелких уродцев: "Вылезай из своего логова, упырь!" и лицо мамаши, выражающее полнейшую солидарность с ними. Мне было по-настоящему страшно жить в таком мире, где приёмных детей лелеют больше, нежели родных. Эта баба пригрела на груди двух змеёнышей, позволила подброшенным кукушатам разрушить гнездо - неважно, какими метафорами выражаться - и плевать хотела на биологического сына. А я знал почему. Может, у меня нет высшего образования, но тут и дураку всё понятно.