В Сиреневой Сторожке

кий дождь хлестали нам в лицо, и от этого еще глуше казался пустынный выгон, которым шла дорога, еще печальней цель, к которой она нас вела.

2. ТИГР ИЗ САН-ПЕДРО

Отшагав мили две, мы подошли, невеселые и озябшие, к высоким деревянным воротам, за которыми начиналась угрюмая каштановая аллея. Изогнутая, укрытая тенью, она привела нас к низкому, темному дому, черному, как смоль, на свинцово-сером небе. По фасаду в одном из окон -- слева от двери -- чуть мерцал слабый отблеск света.

-- Тут у нас дежурит констебль, -- сказал Бэйнс. -- Я постучусь в окно. -- Он прошел прямо по газону и легонько постучал пальцами в нижнее стекло. Сквозь потное стекло я смутно увидел, как с кресла у камина вскочил какой-то человек, услышал донесшийся из комнаты резкий крик, и через полминуты нам открыл дверь полисмен, бледный, тяжело дыша и с трудом удерживая в дрожащей руке шатающуюся свечу.

-- В чем дело, Уолтерс? -- резко спросил Бэйнс.

Полисмен отер лоб носовым платком и облегченно вздохнул.

-- Хорошо, что вы пришли, сэр. Вечер тянулся так долго, а нервы у меня что-то не те, что были.

-- Нервы, Уолтерс? А я и не знал, что у вас есть нервы.

-- Понимаете, сэр, дом пустой, и тишина такая, да еще эта странная штука на кухне. И потом, когда вы постучали в окно, я подумал, что это опять вернулся он.

-- Кто он?

-- Сам не знаю. Не иначе, как дьявол, сэр. Он тут все стоял под окном.

-- Кто стоял под окном и когда?

-- Часа два тому назад. Когда только начало темнеть. Я сидел в кресле и читал. Не знаю, что меня толкнуло поднять голову, но только в окошко, в нижнее стекло, на меня смотрело чье-то лицо. Боже мой, сэр, что это была за рожа! Она мне будет сниться по ночам.

-- Ну-ну, Уолтерс! Констеблю полиции не пристало так говорить

-- Знаю, сэр, знаю. Но меня кинуло в дрожь, сэр, что пользы скрывать? Она была не черная, сэр, и не белая, и ни какого ни на есть известного мне цвета, а какая-то землистая, что ли, в желтоватых разводах. И широченная, сэр, -- вдвое больше вашего лица. А глядела-то как: выпученные глазища и белые оскаленные зубы -- ну, совсем, точно голодный зверь. Говорю вам, сэр, я пальцем не мог пошевелить, не мог вздохнуть, пока это чудовище не исчезло, сэр шмыгнуло куда-то и пропало. Я кинулся за ним в кусты, но там слава Богу, никого не оказалось.

-- Когда бы я не знал, что вы хороший работник, Уолтерс, я бы за такие слова закатил вам выговор. Будь там сам дьявол, полицейский на посту никак не должен говорить "слава Богу", когда не сумел его схватить. Может, вам это все померещилось, нервы шалят?

-- Проверить это очень просто, -- сказал Холмс, зажигая свой карманный фонарик.

-- Да, -- доложил он, быстро осмотрев газон, -- башмаки, по-моему, номер двенадцатый. Если у него и рост подстать, он должен быть великаном.

-- Куда он делся?

-- Видимо, продрался сквозь кусты и выбежал на большую дорогу.

На лице инспектора отразилось важное раздумье.

-- Ладно, -- сказал он. -- Кто бы это ни был