История роты М

Хлоп! Хлоп! Хлоп! Это было похоже на беспорядочные аплодисменты. М, за исключением Демиржина, лежала в канавах.

А Демиржин, не обращая внимания на одинокие взывания сержанта: "Уложите этого осла!", и повинуясь лишь велению своей упрямой любознательности, обратился теперь направо, к непонятным синим клубам, исходившим от взводного сержанта. Пуля, попавшая в плечо, случайно задела синюю сигнальную ракету. Пока взводный снимал свои светящиеся помочи хлоп! - еще одна пуля прошла сквозь сердце, и он умер. К нему подполз солдат и крикнул: "Эй, док!" - и этого солдата тоже убило. К тому времени Демиржин сообразил, что благоразумие не противоречит доблести, и припал к своей канаве. Он так и не увидел коммунистов. Время от времени он поднимался, чтобы осмотреться. Он всё надеялся стрельнуть из винтовки по лесу.

Когда серебристые самолеты стали бомбить деревья, Демиржину только и оставалось, что лежать в своей канаве и наблюдать за колонией черных термитов, поедающих серого жука. Показалась любопытная серо-зеленая гусеница, и Демиржин раздавил ее. Обращаясь к этой недоразвитой бабочке, он сказал: "Выживает сильнейший, а ты не из сильных". Бум! Бум! Бум! Из-за скирды выскочил пожилой вьетнамец. Он в панике бежал, воздев руки к небу и давая этим понять, что он сдается. Старика взяли в плен. Он оказался местным крестьянином.

К этому времени призрачная стрелковая рота Чарли испарилась. Сержант поднялся на ноги и сказал, глядя вслед удаляющимся бомбардировщикам: "Пошли обратно на транспортеры".

В эту ночь в своих окопах закаленные ветераны роты М, довольные тем, что выжили, слушали по радио о своей "Операции"; потери американцев отмечались как незначительные. Потом играл джаз. Так прошла среда.

В четверг Вильямс из Флориды, сторонник перископа, добился права на своего рода бессмертие: он действительно увидел коммуниста. Такого не удостоился никакой другой вояка из бдительного батальона М за всю "Операцию". Коммунист уставился на Вильямса из кустов. Расстояние не превышало длину стола для пинг-понга. "Хо!" - воскликнул Вильямс в ужасе.

Но начнем по порядку. В четверг утомленный взвод Демиржина предавался заслуженному отдыху, а рота Вильямса и рота Мортона шли по темным джунглям Шервудского леса. Шли медленно - мешали всякие растения и маленькие красные муравьи. Задача была определена четко: подорвать источник силы Чарли коммунистические запасы риса. На двух-трех тоннах этой рыжеватой сыпучей дряни батальон Чарли мог продержаться в походе неделю. Маленький веселый вьетнамский солдат был приставлен к ним, чтобы санкционировать поджоги и взрывы. Он должен был убедиться сначала сам, что рис в тайнике действительно коммунистический. Он имел опыт в этом мистическом искусстве.

Идти по джунглям было все равно, что рыскать по чердаку в жаркий день. Старые сырые банные полотенца бьют по лицу, ржавые крюки для одежды хватают за волосы. Более того, в этих диких зарослях были снайперы, зашелестят листья и - хлоп! Но ничто так не досаждало ротам Вильямса и Мор-тона, как муравьи. Маленькие красные насекомые не видали таких сочных пришельцев с запада вот уже четверть столетия - французы не решались показываться в этих предательских местах. Сердобольному Вильямсу и в голову не приходило убивать этих муравьев. Он смахивал их с себя, не прибегая к страшному возмездию. В таком невоинственном расположении духа находился Вильяме, когда произошла его неожиданная стычка с коммунистом - вьетнамцем в белой рубахе с черными волосами. Никогда не забудет Вильямс его густые волосы. Отдыхая в овражке, Вильяме услышал хруст сучка и, обернувшись, увидел этого черноволосого незваного гостя. Тут-то он и крикнул "хо!" и инстинктивно нырнул в свой овражек. Пуля прожгла ему лопатку, и Вильямс крикнул "ох!". Он зарылся испуганным лицом в грязь, высоко подняв свою черную винтовку, как африканское копье, и непрерывно крича:

- Сержант! Сержант! Сюда! (Королевство за перископ!)

- Что случилось? - спросил сержант Вильямса, подбегая к месту происшествия.

- Стреляйте! - кричал Вильямс, все еще роя грязь лицом. - Я видел одного!

- Где?

- Вон там! Он ранил меня! - Вильяме поднял голову, всматриваясь в вечнозеленые деревья, но черноволосого коммуниста и след простыл.

- Куда?

- Вот, в плечо!

- Чушь, просто рикошетом задело.

- Сержант, это был не рикошет! Я ранен, я знаю, что ранен!

- Держись! - сказал сержант. - Ты не ранен, все о'кэй1

Вильяме в изумлении поднялся на ноги и огляделся:

- О'кэй, я попробую.

- Пройдешь через джунгли?

- Я попробую.

Когда Вильямс возобновил свой марш через путающиеся лианы, прутья били его по плечам, тянули за ноги. Черными волосами казались ему лианы, черные волосы вырастали из темного воздуха.

- Только бы выйти отсюда - никогда больше не вернусь, никогда! бормотал он.

В пятницу случилось то, чего так долго ждали, - батальон М убил, наконец, кого-то.

- В чем дух штыка? - кричали на учениях в Америке сержанты с выпученными глазами.

- Убивать! - так М научилась кричать в ответ.

- Враг упорен, он не удерет от испуга, - говориги сержанты, - надо убивать его.

И утром в пятницу М убила. В этот критический момент М испытывала смешанные чувства, сами понимаете. Одни солдаты расчувствовались при виде восковой смерти, на других это никак не подействовало. Еще в учебном лагере М раздумывала об этом. Ньюмен представлял себе коммуниста, неотвратимо бегущего на него, и спрашивал себя: "Могу ли я его, в самом деле, убить?" Но его приятель просто рассмеялся и сказал:

"Ерунда! Я это я, а он это он", - желая этим сказать: "Если я убью этого парня, это его забота, а не моя".

В тот день Ньюмен вылез из транспортера, чтобы предать огню очередной желтый домик. Минутой раньше он видел, как из него выбегали женщины и дети. Ньюмен смутился. Он сказал сержанту:

- И зачем это делать? Завтра они просто построят себе Другую хижину.

Но в душе он подумал: "Сожгу я их дом, и они станут после этого коммунистами, разве не так?" Все же Ньюмен выполнил приказ. Перед тем как чиркнуть спичкой, он ладонью закрыл коробок - на крышке было начертано: "Где свобода, там мой дом. Бенджамин Франклин".