Друг стад

18

- Доктор Джон, это наша Сэди! - восклицал в трубке встревоженный женский голос, в котором явственно звенело отчаяние. - Как скоро вы сможете к нам подъехать? - После второй фразы я опознал в собеседнице Ди Хей, женскую половину фермы Хеев. Ди и Бак, ее муж, держали небольшое молочное хозяйство в северной части графства.

- Так что у вас случилось, Ди? Корова, никак, слегла? - Я знал, что случай экстренный: не только по тому, как взволнована Ди, но еще и учитывая, в какое время она мне позвонила. Была среда, уже сгущались сумерки. На вечер этого дня приходились многие собрания, встречи и сходки: начиная от заседаний правления и репетиций церковного хора и кончая неофициальными сборами городского совета в ратуше. Так уж вышло, что я стал своего рода внештатным членом церковного хора; одним субботним утром, опоздав на одиннадцатичасовую службу, мы вынуждены были устроиться на передней скамье. Пастор Гастингс, надо думать, отметил мой звучный бас, когда все пели "Вперед, Христово воинство"20 и "Стоим на том, что обещано", и после службы обронил, что будет исключительно признателен, если я стану ходить на репетиции хора по средам вечером. А мне всегда стоило немалого труда сказать священнику "нет".

Также долг призывал меня и на заседание городского совета, - не в качестве выборного должностного лица, но как члена комитета коммунальных услуг по назначению. Город владел и управлял системой распределения воды и природного газа, равно как и системами уборки мусора и канализационной. Члены городского совета постоянно требовали отчетов от каждой из этих служб, возможно, из-за какого-нибудь кризиса или жалобы от избирателя. Когда я стал членом группы, меня прикрепили к отделению, отвечающему за канализационную систему, чему я ну нисколечки не удивился.

Как-то так получалось, что исполнять свой долг перед городом, являясь на эти вечерние заседания по средам, мне было до крайности непросто. Похоже, эти вечера, в том, что касалось экстренных вызовов к попавшим в беду животным, пользовались особенной популярностью. Лишь неделю назад, когда мы на заседании городского совета с головой ушли в обсуждение проблемы "благоухающего" канализационного отстойного бассейна, у дверей конференц-зала раздался какой-то шум. Один из членов совета, сидящий ближе всех к двери, вышел узнать, что происходит, и обнаружил на пороге обезумевшую даму и ее кроткого мужа, взыскующих доктора Маккормака. Еще секунду спустя эта объемистая, хотя явно затянутая в корсет леди решительно ворвалась на заседание, волоча "на буксире" безропотного супруга и сжимая в руках огромный бумажный пакет, - из тех, что используют в супермаркетах. Я непроизвольно отметил, что верхний край пакета несколько раз завернут.

- Ох, доктор Маккормак, - всхлипывала она, - благодарение Господу, я вас нашла! Мы пережили страшнейшую, ужаснейшую трагедию! - Отцы города отвлеклись от размышлений великой важности и встревоженно воззрились на провинциальную парочку. - Мой муж прищемил дверью машины хвостик моего крошки чихуахуа - и АМПУТИРОВАЛ его! Ой-ой-ой! - причитала она. - Мистер Щен так страдает, так страдает! - При слове "ампутировал" те члены совета, что еще сидели, немедленно вскочили на ноги, словно в зал ворвался главный прокурор штата Алабама, коему поручено привлечь к ответственности коррумпированных выборных должностных лиц.

- Ох, мои вам соболезнования, - посочувствовал я. Все присутствующие члены совета стояли с отвисшими челюстями, не сводя глаз с бумажного пакета. - Вы привезли мистера Щена?

- Нет, только хвостик, - проговорила она скорбно, но гордо. - Бьюфорд, открой пакет! - Мужчина молча повиновался. Громко шурша бумагой, он развернул закрученный край и продемонстрировал публике содержимое пакета. Первым внутрь заглянул я, - раз уж в этом зале я, бесспорно, был экспертом по здоровью животных номер один, я чувствовал, что вполне заслужил сию привилегию. И, разумеется, на дне пакета в лужице крови плавали два дюйма безупречного хвоста чихуахуа. Я поднял глаза на злосчастного супруга: его скорбный взгляд яснее слов говорил, что в этот самый момент бедняга отдал бы баснословную сумму за то, чтобы оказаться в Исландии или любом другом отдаленном месте. Где-нибудь, где про комнатных собачонок слыхом не слыхивали, а "пилить" безответных мужей запрещено законом.

Все мои коллеги до одного по очереди заглянули в пакет и попытались измыслить какое-нибудь соответствующее случаю замечание на предмет трагедии и страданий бедного малютки. Я не был уверен, вполне ли они искренни или просто репетируют сочувственные лозунги в преддверии грядущих выборов. Я быстро увлек даму с джентльменом за дверь и на улицу, зная, что в конференц-зале вот-вот посыпятся шуточки насчет песьего хвоста и раздастся дружный хохот.

- А где вы живете?

- В Уай-ноте, - это такой маленький городишко в штате Миссисипи, почитай что у самой границы, - сообщила дама. До чего же я люблю городки с забавными названиями! Хотя в списке особенно мною любимых значатся такие "перлы" как Лик-Скиллет, Скиннем, Ти-Ти и Вулфскин, Уай-нот радует меня больше всех прочих, вместе взятых21.

- Так поезжайте домой, возьмите песика и привезите его ко мне в клинику. Посмотрим, чем тут можно помочь, - предложил я. Я понятия не имел, как стану объяснять даме, что пришивание хвостов - не моя специальность.

А в здании ратуши совет пытался заняться важным для города делом, но в атмосфере всеобщего веселья это было не так-то непросто. Время от времени, непонятно с какой стати, в зале раздавался оглушительный гогот. Кто-то пожаловался, что "правитс-ство" требует от города утвердить какую-то дурацкую процедуру, мэр ответил: "Ну, это все равно, как если бы хвост вздумал вилять собакой", - и заседание окончательно застопорилось. Зал так и взорвался, члены совета утирали слезы платками, в свою очередь пытались острить, - словом, стало ясно, что тут много не наработаешь. Наконец мэр ударил молотком по столу.

- Видно, придется урезать, что там у нас, - объявил он, спровоцировав новый взрыв хохота. - Словом, хлопаем дверью - и концы в воду!