Последняя глава (Книга 3)

- В какое время дня или ночи?

- Незадолго до обеда.

- Я полагаю, что по делам службы вам неоднократно приходилось путешествовать морем?

- Да, неоднократно.

- А вам не приходилось замечать, что пассажиры нередко бывают друг у друга в каютах?

- Да, сплошь и рядом.

- И это всегда пробуждает в вас подозрения?

- Нет.

- Разрешите мне пойти дальше и подчеркнуть, что раньше это никогда не пробуждало в вас подозрений?

- Нет, не разрешаю.

- Вы по природе человек подозрительный?

- Не сказал бы.

- Или может быть, ревнивый?

- По-моему, нет.

- Ваша жена намного моложе вас?

- На семнадцать лет.

- Однако вы не так стары и, конечно, понимаете, что в наше время молодые мужчины и женщины обращаются друг с другом с большой простотой, почти не считаясь с различием полов?

- Если вы хотите знать мой возраст, то мне сорок один год.

- Следовательно, вы человек послевоенного времени.

- Я участвовал в войне.

- Тогда вы, наверное, знаете, что многое, считавшееся до войны подозрительным, теперь совершенно утратило этот оттенок.

- Я знаю, что сейчас на все смотрят очень легко и просто.

- Благодарю вас. Вы имели основания в чем-нибудь подозревать вашу жену до того, как она ушла от вас?

Динни подняла глаза.

- Никогда.

- И вместе с тем такой пустяк, как то, что соответчик вышел из ее каюты, показался вам достаточным, чтобы установить за ней наблюдение?

- И это, и, кроме того, они были на пароходе неразлучны, и я видел его в Лондоне выходящим из дома, где она живет.

- Когда вы были в Лондоне, вы сказали ей, что она должна вернуться к вам или нести все последствия своего отказа?

- Не думаю, чтобы я употребил именно эти выражения.

- А какие же?

- По-моему, я сказал, что она имеет несчастье быть моей женой и не может вечно быть соломенной вдовой.

- Не очень изысканно сказано, не правда ли?

- Может быть.

- Следовательно, вы стремились использовать любой предлог, лишь бы от нее освободиться?

- Нет, я стремился к тому, чтобы она вернулась ко мне.

- Несмотря на ваши подозрения?

- В Лондоне у меня подозрений еще не было.

- Я предполагаю, что вы с ней дурно обращались и хотели освободиться от брака, унижавшего вашу гордость.

Тягучий сочный голос проговорил:

- Милорд, я протестую.

- Милорд, поскольку истец признал...

- Да, но очень многие мужья, мистер Инстон, совершают поступки, за которые они охотно извиняются.

- Как будет угодно вашей милости... Во всяком случае, вы организовали слежку за вашей женой. Когда именно вы распорядились начать эту слежку?

- Как только вернулся на Цейлон.

- Немедленно?

- Почти.

- Но это не свидетельствует о сильном стремлении вернуть к себе жену, не так ли?

- После того, что я узнал на пароходе, моя точка зрения резко изменилась.

- Ага, на пароходе. А вы не думаете, что с вашей стороны было не очень красиво выслушивать сплетни о вашей жене?

- Да, но она отказалась вернуться, и я должен был принять какое-нибудь решение.

- Ведь прошло всего два месяца с тех пор, как она ушла от вас?

- Более двух месяцев.

- Но меньше трех. Я думаю, вы и сами знаете, что фактически вынудили ее уйти от вас и затем воспользовались первым поводом, чтобы оградить себя от ее возвращения.

- Это не так.

- Должен верить вам на слово. Хорошо. А скажите, вы виделись с нанятыми вами сыщиками перед отъездом из Англии на Цейлон?

- Нет.

- Вы можете в этом присягнуть?

- Да.

- Как же вы их нашли?

- Я поручил это моим поверенным.

- О... значит, перед отъездом вы виделись с вашими поверенными?

- Да.

- Хотя в то время у вас не было никаких подозрений?

- Вполне естественно, что человек, уезжающий так далеко, видится перед отъездом со своими поверенными.

- Вы виделись с ними из-за вашей жены?

- Не только.

- А что именно вы говорили им о вашей жене?

Динни снова подняла глаза. В ней росло отвращение к этой травле, пусть даже это была травля противника.

- Я, кажется, сказал только, что она остается здесь у родителей...

- И больше ничего?

- Возможно, сказал также, что наши отношения осложнились.

- И больше ничего?

- Помню, я сказал: "Не знаю еще, чем все это кончится".

- Готовы ли вы присягнуть, что не сказали: "Может быть, придется за ней следить"?

- Готов.

- Присягнете ли вы в том, что ничем не навели их на мысль о вашем намерении с ней развестись?

- Не знаю, на какие мысли я их навел.

- Без уверток, сэр. Слово "развод" было сказано?

- Не помню.

- Не помните? Создалось или не создалось у них впечатление, что вы собираетесь подать в суд?

- Не знаю. Я сказал им, что наши отношения осложнились.

- Вы это уже говорили, но на мой вопрос так и не ответили.

Динни увидела, как судья высунул голову.

- Истец ответил, мистер Инстон, что он не знает, какое впечатление создалось у его поверенных. Чего вы добиваетесь?

- Суть этого дела, милорд, - и я рад, что могу сформулировать ее двумя словами, - состоит в том, что с того времени, как истец, тем или иным способом, заставил свою жену уйти от него, он решил с ней развестись и был готов использовать любой предлог, лишь бы добиться развода.

- Что ж, вы можете вызвать его поверенного.

- Милорд! - недоуменно воскликнул Инстон.

- Продолжайте.

Динни наконец уловила в голосе Инстона какие-то заключительные интонации и с облегчением вздохнула.

- Несмотря на то, что вы решили подать в суд на вашу жену на основании первой и единственной сплетни и что вы вдобавок предъявили иск к человеку, с которым даже слова никогда не сказали, вы хотите уверить присяжных, будто, несмотря на все это, вы терпеливый и благоразумный супруг, у которого только одно желание - чтобы жена к нему вернулась?

Динни снова взглянула в лицо Корвена, еще более непроницаемое, чем всегда.

- Я ни в чем не собираюсь уверять присяжных.

- Отлично.

Позади нее зашелестел шелк мантии.

- Милорд, - заявил сочный, тягучий голос, - раз мой коллега придает этому пункту такое значение, я вызову поверенного истца.

Перегнувшись к Динни, "юный" Роджер сказал:

- Дорнфорд приглашает вас всех пообедать с ним...