Хрупкие плечи (СИ)

Впереди, сквозь снег, показался силуэт ребенка. Медленно, но упорно, топающая против ветра девочка в валенках, черной шубейке и пушистой белой шапочке, казалась крохотной и беззащитной, потерянной и совсем неуместной на этой бесконечной пустынной дороге.

- Куда идет сама такая маленькая девочка?- Гертруда, догнав малышку, удивленно рассматривала этого самостоятельного ребенка. Конечно, местные родители редко водили детей в школу, даже в младшие классы - село небольшое, все всех знают (если не лично, то заочно, но вплоть до седьмого колена), но этой малышке, судя по росту, место было еще в садике.

- В школу,- серьезно ответило дите, поправив портфель на спине и обтряхивая снег с вязаных рукавичек.

- А тебе не страшно самой идти?

- Нет, только вот холодно и далеко…

- Давай вместе идти, мне тоже холодно, а так будет теплей. Согласна?

- Согласна, – ребенок доверчиво взял ее протянутую руку.- Меня зовут Руслана, а вас как?

- Меня - Гертруда Ивановна. А сколько тебе лет, Руслана?

- Шесть, я уже во втором классе. А вы где работаете?

- В школе. Я учитель иностранного языка.

- Да? А у нас еще нет иностранного, только чтение, математика, природоведение, рисование…- начала перечислять девочка, и тут же полюбопытствовала, - А в каком классе начинают учить иностранный язык? В нем такие смешные буквы…

- В шестом.

- Мне еще далеко…- так сокрушенно вздохнула девочка, словно это самая большая трагедия в ее жизни.

- Ничего. Оглянуться не успеешь, как школу закончишь,- рассмеялась Гертруда. Девочка недоверчиво на нее посмотрела большими глазенками, обрамленными пушистыми ресницами, на которые то и дело норовили прицепиться снежинки, и, судя по всему, не поверила. Неудивительно – для детей время идет не так быстро. Это в пятьдесят понимаешь, что жизнь не просто идет, а мчится галопом, зачастую - мимо тебя, а ты уже ничего не успеваешь, несмотря на все старания. Фраза «когда-нибудь» уже практически приравнивается к «никогда», а мечты не идут дальше покупки холодильника или цветного телевизора, да и то - детям. А в шесть… В шесть еще все-все впереди, а самое большое расстройство – сбитая коленка. Хорошо быть ребенком. Хотя этого ребенка очень уж рано в школу отправили. В шесть лет и во втором классе… Некоторые в семь в первый только идут, так как их родители считают, что «нечего дитю детство портить». Сама Гертруда не считала, что учеба сильно портит жизнь ребенку. Ведь пока ребенок хочет получать новые знания, их стоит ему давать, а не отправлять в школу в семь-восемь, когда уже сформирован круг интересов, в котором знания, как и собственно школа с учителями- это не более, чем досадная помеха. Вот и получаются в итоге ученики, с первых классов дымящие самокрутками за школой и открывающие учебники только под угрозой внепланового нагоняя. У некоторых же и нагоняев дома не бывает, так как родители считают, что «читать, считать умеешь – что там еще штаны протирать, лучше дома по хозяйству помогай». И потом мучаются директор и учителя с такими обалдуями, сидящими по два-три года в одном классе, с трудом усваивая учебный материала даже при его неоднократном повторении. А ведь в район отчитываться нужно, показатели «подтягивать», и каждый двоечник - это как минимум обязательный нагоняй всем - от классного руководителя до директора…

Дойдя до школы и распрощавшись с малышкой на первом этаже, Гертруда, задумчиво посмотрела ей вслед. Девочка была любознательная, общительная и какая-то на редкость светлая. С такими детьми одно удовольствие работать.

Олег

Мы с Русланой шли на утренний автобус. Четыре утра, темно, зябко, несмотря на то, что днем уже почти по-летнему тепло. Погода на весенние каникулы ребенка выдалась замечательной, грех дите оставлять безвылазно дома. Дочка радостно приплясывала рядом (вот же ж неуемная детская энергия!), чередуя вопросы с просьбами рассказать что-нибудь интересное. Пришлось придумывать на ходу. Как-то со сказками у меня не сложилось, но ребенку ж можно многое рассказать как сказку, вот я и решил выдать за сказку теорию эволюции. Дите слушало, затаив дыхание. Впрочем, похоже, некоторые пассажиры автобуса (который мы как-то незаметно дождались на окраине села) тоже. Кто -- понятливо улыбаясь (видимо свое такое же требовательное мелкое сидит дома), кто -- откровенно веселясь. В общем, всю дорогу до автобуса, в автобусе и в следующем автобусе я рассказывал ей немного упрощенную, но зато, так сказать, «в лицах», теорию эволюции от одноклеточных организмов до неандертальцев. На неандертальцах меня оригинально прервала практически упавшая на руки на очередном повороте девушка с длинной светлой косой.

- Простите, ради Бога.- девушка немного переборщила с перепугом, но в целом была очень даже мила и естественна. Не будь я с ребенком, то даже подумал бы, что она рухнула на меня не случайно. Правда падая, она неловко зацепила рукой острый край сидения и поцарапалась. Меленькие красные капли почти сразу проступили на светлой коже.

- Ничего страшного – я, улыбнувшись, уступил ей место и подал чистый носовой платок, всегда имеющийся в куртке.

- Спасибо. Нет, нет, не утруждайтесь,- смущенно подняла она большие серые глаза, прижимая платок к ранке.

- Да мы уже выходим. Руслана, подъем!- мы начали пробираться к выходу, так как наша остановка и правда была через одну, а проползти в набитом людьми автобусе, не придавив при этом ребенка, та еще задачка. Как раз на пару остановок.

-Папа, а как неандертальцы в людей превратились? Или это уже были люди? – дите не позволило себя отвлечь.

-Ну, это конечно были люди, просто еще не такие как сейчас. У них были массивные челюсти, низкий лоб, мускулистое широкое тело…- начал я, ища, куда б поставить ногу между заставленным сумками и ногами полом, и прикидывая, не проще ли пробираться, взяв дочку на руки. - Такие и сейчас есть, - удивленно пожала плечами дочка, гораздо проворней протискиваясь за мной между пассажирами к выходу,- вон, тот дядя, например,- доча, святая простота, серьезно кивнула на сидящего у прохода здоровяка. Чего душой кривить - похож он был изрядно, и, судя по исходившему от него запаху, мылся не намного чаще описанных мной древних людей. Но нельзя же так откровенно людей обижать… Хотя, он вроде не расслышал… Или не понял, к счастью.

- Нет, доча. Неандертальцы были все же другими. – хмыкнул я, стараясь не рассмеяться, рассматривая это практически наглядное пособие, спящее в кресле автобуса, - Как вернемся домой, я тебе покажу одну книгу, где очень хорошо прорисованы изменения, произошедшие с человеком с тех времен…

-Ух ты! – ребенок радостно подпрыгнул, едва не сбив сумку со стоящей рядом женщины,- ой, извините…

В девять утра мы, счастливые от того, что выбрались из переполненного транспортного средства на свежий воздух, уже были на окраине другого села, где жила моя бабушка. Пол Донецкой области наискосок мы пересекли вполне оперативно. Вариант куда «сдать» на пару дней свободного от школы ребенка, пока не освободится кто-то из работающих бабушек, был вполне приемлемым – и прабабушке радость, и дитю разнообразие. Посадив дочку себе на шею, так как идти по узкой тропинке в посадке вдвоем неудобно, да и роса на ветках и траве была хорошим аргументом, я двинулся в путь. Эта дорога длинной в пару километров для меня ассоциировалась с моим босоногим детством… Когда-то я здесь жил с бабушкой несколько лет, пока родители уезжали за границу. Гонял с ребятами в мяч, устраивал силки на птиц, купался в речке неподалеку, строил вигвамы из веток…

-Ай, паутина! - дочка, активно замахала руками и сбросила мне в лицо всю «радость», которая ей неожиданно встретилась. Перепуганный паук весело поскакал по лицу и тут же спланировал, куда-то на землю. Он тоже не очень обрадовался встрече с нами.

-Где ты там ее нашла?

-Не знаю…Висела… Прямо в лицо попала…

-И ты решила ею поделиться?