Рассказы (СИ)

- Нет мой друг, зто абсолютно невозможно. Мы и так нарушили порядок, позволив вам зто посещение. Вы же все понимаете. Это психическая лечебница особого режима и всякие посещения здесь запрещены. Так что о вашем друге не может быть и речи. Сюда можно попасть, хе-хе, лишь очень серьезно заболев. Да, кстати, ие забудьте вернуть нам рисунки...

* * *

Она изможденно откинулась на спинку стула. Напряжение медленно отступало, оставляя в Ней чувство опустошения. На ослепительно белом листе просыхала тушь, знаменуя появление еще одной застывшей части черно-белой жизни. Той жизни, куда ушла вся тоска и боль, незаметно растворившись в двуцветных силуэтах людей. Мир, вид на который открывался в окно рисунка, был сложнее и умнее того, в котором жила Она.

Чувствовалось, что в том мире тоска, боль и апатия не имеют того значения и той сути, которую они имели здесь, в зтой комнате с белой жепезной кроватью и обитыми мягким материалом стенами. Ей хотелось туда. Туда, в те черно-белые просторы Ее страны. Ей хотелось бродить по тем полям, хотелось плавать в тех морях и разговаривать с теми людьми.

Хотелось, но это было невозможно.

Она рассеянно посмотрела на стол, заваленный рисунками, на стены, на потолок и улыбнулась. Все было хорошо. Тоска отступала. Но что-то мешало ей уйти совсем. Что-то противное, мокрое и шуршащее. Она посмотрела за окно. Там, пропитывая землю влагой, шел Дождь. Он тупо бился в окно, пытаясь проникнуть и сюда, в Ее комнату. Он стучался и шуршал, шуршал, ШУРШАЛ! Нет! У Нее сейчас лопнут барабанные перепонки от этого шуршания.

Она резко выпрямилась на стуле и схватила карандаш. Подумала и отбросила карандаш, схватив сразу перо и окунув его в баночку с тушью. Рисовать! Рисовать ТОТ мир. Быстрее!

Практически бездумно она начала рисовать. Скорее! Сбросить Туда дождь, тоску, боль...И тут ей пришло в голову, что можно все сделать наоборот: тоску, дождь, боль - оставить здесь, а самой попасть Туда, в тот мир.

Надо только оставить там для себя место!

Рисунок был уже почти готов - поле где-то недалеко за городом, и дорога, уходящая вдаль. В пейзаже было только одно белое пятно - женский силузт...

* * *

Доктор был поднят с кушетки в ординаторской, куда он прилег вздремнуть, влетевшим в комнату санитаром. Санитар сообщил, что палата под номером 15 пуста.

- Вы что, пьяны, друг мой?

Доктор быстро шел по клинике. Пустой коридор, длинный ряд ламп "дневного" света, белая дверь с смотровым окошком. Доктор, проклиная косоглазого санитара, заглянул в окошко. Стол, заваленный рисунками, стены, потопок, белая кровать, привинченная к полу, окно, и никого. Тушь разлита по белому стулу, перо лежит на полу. И ни души.

Непослушные руки набирают код на замке, дверь открывается. Последняя надежда исчезает. Побег. Непонятно каким образом, но побег. Быстрая проверка: окно, замок на двери, стены, даже вентиляционная решетка. Все цело, но больной нет. Палата 15 свободна. На столе рисунок - поле, дорога, и молодая женщина бредет куда-то... Тушь еще не просохла. Непонятно...

- Оставайтесь здесь. Я пойду, напишу обьяснительную. Если что-то смогу обьяснить. Сообщите на вахту, пусть проверят всю клинику. Она должна быть где-то здесь...

Опять коридор, опять лампы. Усталость, слабость и растерянность, такая непозволительная для врача. Доктор в раздумьи остановился у двери в ординаторскую.

Подошла сестра. Стоит, чего-то ждет. Не решается заговорить.

- Что вам?

- В приемный покой поступил новый пациент. Из диспансера. 0ни там поставили ему шизофрению, бред преследования. Похоже, на этот раз они не ошибпись. - Замечательно... Вот и 15 освободилась, похоже... А кто такой?

- Художник иакой-то. Все о черно-белом мире что-то говорит. Дорисовался, бедолага...

За окном шел дождь, и холодные капли падали на опадающую листву старых кленов...

23 октября 1994 года.