Тысяча вторая ночь

- Двести лет тому назад? - отрывисто спросил Башир. - Что это были за люди?

- Один из них, - ответил профессор, - был цвета хорошей гаванны, подобно моему спутнику. Другой приехал с севера, точнее, из Германии. Он был дворянин и звали его фон Тотлебен. У него был фамильный герб в виде сарацинского черепа и занесенного над ним топора. Девиз гласил: Credo resurrectionem carnis (Верую в воскресение плоти). Мне кажется, это удачная комбинация. Этот самый Тотлебен был похищен пиратским судном, принадлежавшим тунисскому бею. В то время, дважды в год, снаряжались каперские корабли в небольшую прогулку, приятный увеселительный рейс по Средиземному морю. Там грабили христианские судна, а часть команды, из которой ничего нельзя было выжать, продавали в рабство в Сук-эль-Абид, в Тунисе. Тотлебен был продан в рабство. Его доставили на юг, в оазис Тозер, и он стал рабом в доме некоего Абдаллы, сына Башира.

- Абдалла, сын Башира! - сказал Башир. - Что ты знаешь о нем? Откуда ты знаешь это? Кто ты?

- Все разъяснится в свое время,- сказал профессор. - Тотлебену жилось недурно, но рабское состояние пришлось ему не по душе. Он решил бежать. Вскоре сыскался товарищ для побега. Раб сигарного цвета, по имени Абу-Лагдар, вызвался бежать с ним вместе. Кроме наклонности к бегству у них оказались еще другие общие точки, а именно: и тот и другой думали, что бежать следует с порядочной кассой и что нужно выбрать маршрут через Шатт-эль-Джерид, Соляное озеро, иначе Чертово Купанье. Выбирая дорогу на Шатт-эль-Джерид, они вполне основательно надеялись избегнуть риска встречи и преследования. Однажды, когда Абдалла, сын Башира, с большинством домочадцев был на охоте, господин фон Тотлебен обокрал его дом, изъяв все портативные ценности - золото и камни. Абу-Лагдар тоже не зевал: он настоял на включении в багаж одной вещи - знаменитого семейного коврика.

- Семейного коврика? - крикнул Башир.- Что ты знаешь о нем? Откуда ты знаешь это? Кто ты?

- Все разъяснится в свое время, - сказал профессор. - Вначале господину фон Тотлебену и его темнокожему другу удивительно везло. Погрузив награбленное добро на двух верблюдов, они бежали, предварительно раскроив черепа сарацинам, не принимавшим участия в охоте. Credo resurrectionem carnis. Они бежали и направились, как было решено, на Соляное озеро. Но, углубившись немного в Соляное озеро, они пали духом. Они знали, что Чертово Купанье было излюбленным курортом чистоплотных бесов и что переправа потребует многих дней. Кроме того, они знали, что, по всем вероятиям, за ними организована погоня. Пройдя еще немного, приблизительно до того места, где пляска волн превращается в зыбь, они свернули в сторону. По новой тропинке они достигли места, где стоят бочки с негодной к употреблению мукой. Отсюда они свернули туда, где зарыта собака. С этого знаменитого места тянется через горькое озеро цепь островков. Они погнали верблюдов на островки и достигли третьего острова, когда стемнело и разразилось несчастье. Каждый раз, как на Атласных горах начинается бурное таяние снега, вода подземными ключами стекает в пустыню. Она орошает оазис Тозер, а излишек достается Чертову Купанью. Соляное озеро никогда не бывает настоящим морем, но может стать болотом. Так и случилось двести лет тому назад, когда Тотлебен и Абу- Лагдар бежали из Тозера. Когда, через ночь после бегства, солнце взошло над Соляным озером, они были опоясаны болотом, и верблюдам перейти через это болото было столь же возможно, как мухам через липкую бумагу. Три дня они отсиживались на островке. На четвертый день зарыли клад в песке и каменьях и с опасностью для жизни переправились к твердому центральному массиву Соляного озера. Оттуда уже с меньшим, но все же немалым риском они добрались до пустыни. Они сами не помнят, как очутились на Средиземноморском побережье. Изголодавшиеся, палимые жаждой, они выбрались к морю, и здесь Абу-Лагдар вероломно бросил товарища, бежал с единственным, что уцелело из похищенного, - знаменитым ковриком.

- Третий раз коврик, - крикнул Башир. - Что ты знаешь о нем? Откуда ты знаешь это? Кто ты?

- .Все, что тебе полагается знать, ты в свое время узнаешь, - сказал профессор. - Господин фон Тотлебен с невероятными трудностями и лишениями добрался до Европы. Но потому ли, что нас влечет неодолимая тяга к месту жестоких мучений, или просто оттого, что нелегко было забыть о брошенном кладе,- короче, господин фон Тотлебен вернулся в Африку, на этот раз с рекомендательным письмом тунисского бея. Он собрался бросить вызов Соляному озеру и поднять клад. Одного лишь он хотел избегнуть - встречи с Абдаллой, сыном Башира, самым сильным человеком в Тозере. Поэтому он подошел к Соляному озеру не с Тозера, а с другой стороны. Было ли то причиной его неудачи - не знает никто. Во всяком случае, исход был печальный. Клада он не нашел, но заблудился в Соляном озере и чуть не сложил там свои кости. Раздосадованный, он писал: "Чертово озеро - так вероломно и так полно надземных и подземных опасностей, что никто, по-моему, не найдет клада, не обладая ковриком. А кто хочет найти клад, тот должен сначала хитростью, кражей и обманом завладеть ковриком".

- Хитростью, кражей и обманом, - крикнул Башир. - Последний раз: откуда ты знаешь это? Кто ты? Говори сейчас же, или...

Марабу вскинул худые и черные, как иссохшие ветви, руки.

- Не смей оскорблять любимца звезд, - закричал он. - Опомнись, прежде чем грозить тому, кто вышел невредимым из Чертова Купанья.

- То, что я знаю, - сказал профессор, - я знаю из документа, написанного покойным Тотлебеном, а ныне принадлежащего здравствующему Тотлебену, который под маркой швейцарского гражданина проживает в "Финиковой гостинице". Он приехал в Тозер найти клад своего прапрадеда. То, что он отважился на столь сомнительную экспедицию, объясняется мрачным положением его отечества. Во всяком случае, в эту малодоступную французскую колонию он втерся при помощи одного француза, с которым дружил еще до войны. Французский друг выговорил себе половину добычи. К сожалению, к ним примкнул невольный товарищ в лице англичанина. Где примазался к ним англичанин, я не знаю. Но как только он сообразил, что имеет дело с немцем и что Тунис для немцев закрыт, он потребовал пятьдесят процентов дохода с предприятия как отступное за молчание. Пятьдесят процентов ему дали, разумеется, из доли немца. Эти трое господ с утра до вечера изводили друг друга спорами о преимуществе своей национальности. Француз называл себя воином, англичанин - купцом, а немец - человеком науки. Немец говорил, что француз с англичанином паразиты и хотят его ограбить; англичанин говорил, что ремесло воина презренно, а француз находил презренным купеческое ремесло. Француз и англичанин вместе уличали немца в недобросовестных поползновениях на их законную часть. Из документов немца (мне удалось их достать и снять с них копию) я узнал историю Соляного озера. Зовут немца фон Тотлебеном, и он происходит по прямой линии от того Тотлебена, который был рабом в доме Абдаллы, сына Башира.