Тысяча девятьсот восемнадцатый год

_Томас_. Итак, вы полагаете, что нет иного выхода, кроме насилия? Вы все за посылку войск? Все? Единогласно?

_Узколобый депутат_ (скрипучим голосом). Самое важное - это разрешить вопрос: каких цветов должно быть знамя, под которым будет подавлен мятеж? Красное с золотом, или просто красное, или черно-красно-золотое? И еще о погонах.

_Томас_ (не обращая на него внимания, беспомощно обводит взглядом окружающих; усталым голосом). Вы - все? Единогласно? Все?

Молчание.

_Томас_ (Как бы разговаривая сам с собой.) В одном предместий убили реакционера. Мозг вытек наружу. Подбежала собака и стала жрать мозг. Хозяин хотел ее отогнать. И солдаты, солдаты из наших сказали: "Не мешайте собаке, мяса ведь теперь нет". Так сказали солдаты из наших.

Молчание.

_Томас_. А теперь я, значит, должен послать экспедицию? Опять расстреливать людей, тысячи людей, проливать кровь, видеть судороги умирающих, ставить к стенке полудетей. Все за экспедицию? Все? (Взгляд его беспомощно переходит с одного на другого.)

Молчание.

_Томас_ (Кричит.) Не хочу! Не хочу больше крови. Я вижу только кровь, ничего больше. Я не могу.

_Юный студент_. Кто кладет свою руку на плуг и оглядывается назад, тот недостоин царства небесного.

_Томас_ (про себя). На съедение собакам в поле и птицам в воздухе...

_Господин Шульц_. Если целый народ должен подняться по лестнице на небо, то поистине не важно, что несколько человек отдадут богу душу. Мы здесь не Армия Спасения и не индусские отшельники. И не поэты, господин Томас Вендт. По крайней мере здесь, при исполнении служебных обязанностей. Энтузиазм - прекрасная вещь. И доброта тоже. Но все в свое время. В пьесах все гладко. В пьесах можно все проделывать с энтузиазмом, говорить о человечности и других прекрасных абстракциях. А в действительности надо считаться с тем, что реально: хозяйство, экспорт, импорт, валюта.

_Томас_ (тихо, согнувшись словно под бременем). Опять кровь. Судить. Ставить к стенке. Арестованных, полудетей, с желтыми лицами, с погасшим взором, с заложенными за головой руками.

_Господин Шульц_ (негромко, но энергично, почти угрожающе). Коллега, мы очень чтим ваш поэтический гений, но у нас нет времени для лирических излияний или для нервных припадков, как бы понятны они ни были. Прошу перейти к голосованию.

_Корректный господин_ (скрипучим голосом). Не проголосовать ли раньше вопрос о цветах?

_Конрад_. Еще одно. Если народные представители постановят послать войска, как вы поступите, Томас Вендт?

_Томас_ (смотрит на него, говорит тихо, отчетливо). Я не подпишу приказа.

_Конрад_. Значит ли это, что вы сделаете соответствующие выводы?

Тишина. Все неподвижны, напряжены.

_Томас_ (тихо, твердо). Уйти, да. (Еще раз, глубоко вздохнув, почти ликующе.) Уйти, да!

_Корректный_ (скрипучим голосом). Так будьте добры, коллега, поставить на голосование.

_Томас_. Кто против экспедиции, пусть встанет. (Никто не встает. Конраду.) И вы тоже? (Юному студенту.) И вы тоже? Посылка экспедиции, следовательно, принята. Так. Ну что же, мне остается уйти. (Пауза.)

_Господин Шульц_ (вдруг, деловым тоном, быстро, в то же время елейно). Прежде чем господин премьер-министр навсегда нас покинет, нам надлежит выразить благодарность и сожаление.

_Конрад_ (повелительно). Замолчите!

_Господин Шульц_ (ворчит). Ну, ну...

_Томас_ (тяжело поднимается). Да, ну что же, я ухожу. (Уходит.)

_Корректный_ (скрипучим голосом). Я предлагаю временно передать председательство господину Шульцу.

_Господин Шульц_. Если никто не возражает.

_Корректный_ (скрипучим голосом). Теперь мы можем наконец спокойно обсудить вопрос, примем ли мы черно-красно-золотое знамя или только красное. (Продолжает говорить.)

13

Библиотека Георга. _Георг_ один. _Анна-Мари_ входит.

_Георг_. Ты опоздала.

_Анна-Мари_. Я не могла пробраться. Демонстрация в честь господина Шульца в связи с вторичным избранием его в премьер-министры. Знамена, крики, процессия, музыка.

_Георг_ (с презрением). И ради этого жил Томас!

_Анна-Мари_ (тихо, печально). Ради этого жил Томас.

_Георг_. Ради этого изуродована Беттина.

_Анна-Мари_. Ради этого отдали жизнь тысячи людей, ради этого страдал Томас, сильнее, чем эти тысячи. (Очень тихо.) Ради этого я страдала.

_Георг_. Чтобы господин Шульц стал премьер-министром. (После короткой паузы.) Властвовали предводители племен, герцоги, императоры, парламенты. Думается, что настоящим властелином всегда был господин Густав-Лебрехт Шульц, крупный промышленник из Мюльгейма.

_Анна-Мари_. Опять объявляют о постановке пьесы Томаса. Ее снова репетируют.

_Георг_. Да. Его считают настолько безвредным. Подготовляют даже фильм, в котором будет показана его революция.

_Анна-Мари_. Его революция?

Издалека доносится военная музыка, крики ликования.

_Георг_. Это - овации Господину Шульцу. Даже сюда доносятся.

_Анна-Мари_ (повторяет). Его революция...

Военная музыка приближается.

14

Море. Ночь. Облака. _Двое рыбаков_.

_Первый_ рыбак. Кто там на острие мыса?

_Второй_. Тот приезжий, что живет у меня. Каждую ночь он убегает на мыс.

_Первый_. Он мечется, как рыба, когда ей преграждают выход в море. Вот, послушай-ка.

_Второй_. Он кричит. В пустоту. (Пожимает плечами.) Днем он кажется совсем разумным человеком.

_Первый_. Вот послушай.

Молчание. Слышны только крики над морем. Оба рыбака прислушиваются.

_Первый_. Не верится, что это кричит человек.

_Второй_. Не хотел бы я быть на его месте.

15

Кинотеатр в предместье. Идет демонстрация фильма.

В зрительном зале темно, так что едва можно различить отдельные лица.

Когда умолкают разговоры, слышно жужжание аппарата.

Среди зрителей _Томас_ и _Георг_.

_Георг_. Все же мы напрасно не пошли в театр на представление вашей пьесы.

_Томас_. Ни малейшего интереса. Революционную тенденцию почти совершенно вытравили. Теперь центральное место в пьесе - это любовная сцена, которую я сначала вычеркнул.

_Георг_. В Курляндии большевики вытащили давно похороненных герцогов из могил, хорошо сохранившиеся трупы на машинах повезли в кино. Там мертвых герцогов усадили в кресла и продемонстрировали им большевистское настоящее. Подумать, что фильм о вас идет в этом второразрядном кино. Что за публика, что за воздух!