Призрак синей бороды

На стене столовой висел портрет мистера Синяя Борода в полный рост, работы Тиклегила Р.А., в военном мундире, хмуро взирающий на ножи, вилки и серебряные кольца для салфеток. Над камином он же был представлен в охотничьем костюме и верхом на любимом скакуне. В спальне вдовы хранился вырезанный из пластыря его силуэт, а в гостиной - миниатюра, на которой он был облачен в черное с золотом одеяние и в одной руке держал академическую шапочку с золотым шнуром, а другой указывал на диаграмму Pons Asinorium {Pons Asinorium - теорема Пифагора (лат.).}. Сие изображение было сделано во дни, когда он обучался в колледже святого Иоанна в Кембридже и еще не обзавелся знаменитой синей бородой, неотъемлемым атгрибутом его зрелых лет, часть которой ныне образовала прелестную синюю цепочку на шее у его осиротевшей жены.

Сестрица Анна заявила, что городской дом еще унылей загородного, потому что в Замке был хотя бы свежий воздух, и что любоваться парком куда как приятнее, чем кладбищем, как бы хорош ни был монумент. Однако вдова назвала ее легкомысленной кокеткой и настояла на соблюдении привычных ритуалов траура и скорби.

Единственным допускавшимся в дом мужчиной был приходской священник, который читал ей молитвы; и поскольку его преподобию было по меньшей мере семьдесят лет отроду, Анна, хоть, пожалуй, и готова была влюбиться при первом же случае, не имела возможности потворствовать своим склонностям; а горожане, как бы ни обожали они всяческие скандалы, не могли сказать ничего предосудительного о связи достопочтенного старца и убитой горем вдовы.

Всякое иное общество она решительно отвергала. Когда город посетил передвижной театр, злополучный импресарио, пришедший пригласить ее посетить комедию, был вышвырнут за дверь рослым лакеем. Хотя соседи часто устраивали балы, карточные вечера и ассамблеи, вдовствующая Синяя Борода не снисходила ни до одного из этих увеселений; и даже офицеры, эти всепобеждающие герои, которые наносят такой урон женским сердцам и перед которыми обыкновенно отворяются все двери, так и не получили доступа в дом вдовицы. Капитан Вискерфильд целых три недели кряду вышагивал вокруг да около ее дома, но так и не произвел на нее ни малейшего впечатления. Капитан О'Грэйди (из ирландского полка) предпринял попытку подкупить слуг и как-то ночью даже штурмовал садовую ограду, но все чего он добился - это угодил ногой в капкан, не говоря уже о страшных ранах от битого стекла поверху стены, так что кто-кто, а он никогда уже больше не влюблялся. И наконец капитан Черная Борода, чьи черные бакенбарды величиной могли бы бросить вызов прославленным бакенбардам самого покойного Синей Бороды, хотя и зачастил в церковь регулярно каждую неделю - он, который до того десять лет не ступал на церковный порог - даже капитан Черная Борода ничего не добился своей набожностью и вдова ни разу не оторвала глаз от книги, чтобы взглянуть на него.

Казармы пребывали в отчаянии, а портной капитана Вискерфильда, снабжавший его новыми нарядами, долженствующими покорить сердце вдовы, под конец упрятал его за решетку за неуплату.

Его преподобие пастор премного превозносил вдову за ее поведение с офицерами, но будучи сам нрава общительного и приверженного к застолью и бутылке, убеждал прелестную страдалицу, что ей должно попытаться развеять свое горе избранным почтенным обществом, и рекомендовал время от времени принимать у себя немногочисленный круг солидных и уважаемых людей, коих он ей представит. И поскольку доктор Лукавс приобрел неограниченное влияние на прекрасную плакальщицу, она уступила его желанию - и он, соответственно, ввел в ее дом несколько человек из числа самых зажиточных и почтенных своих знакомых - причем, всех семейных, так что у вдовы не было ни малейших оснований тревожиться.

Случилось так, что у доктора был племянник, служивший в Лондоне стряпчим, и вот, повинуясь чувству долга, сей джентльмен приехал на вакации навестить своего почтенного дядюшку.

- Он не какой-то там из этих ваших буйных и невоспитанных юнцов, уверял его преподобие, - он отрада своей матушки и сестер; он не пьет ничего крепче чая; за все двадцать лет он не пропускал воскресной службы в церкви три недели подряд; и надеюсь, моя дражайшая и прекраснейшая мадам, вы не станете возражать против того, чтобы принять у себя этого образцового юношу ради вашего преданнейшего друга, его дядюшки.

Вдова согласилась принять мистера Лукавса. Он определенно был далеко не красавчиком.

- Но так ли это важно? - вопрошал доктор. - Он так благонравен, а добродетель лучше, чем весь блеск всех драгунов на королевской службе вместе взятых.

Мистер Лукавс пришел на обед, пришел и к чаю. Он выезжал вместе со вдовой в карете с гербами, а в церкви нес ее сборник псалмов, словом оказывал ей все знаки внимания, какие только можно было ожидать от столь благовоспитанного молодого джентльмена.

Тут по всему городку, как оно обычно и бывает в городках, поползли слухи.

"Доктор не подпускает к вдовушке ни единого холостяка", - твердили злые языки, - "чтобы предоставить поле действий единственно своему страшиле-племянничку".

Разумеется, речи эти достигли ушей сестрицы Анны, и маленькая плутовка куда как рада была воспользоваться ими, чтобы убедить сестру принимать у себя более веселое общество. Сказать правду, юная кокетка несравненно больше любила танцы или игру в карты, нежели унылые степенные беседы за чайным столом. И вот она день и ночь изводила сестру намеками и уговорами открыть двери дома для более широкого круга гостей и чуть порастрясти унаследованные денежки.

С этим вдова наконец, хотя и с бесчисленными вздохами и многословными сожалениями, согласилась и зашла даже так далеко, что заказала себе самый очаровательный полутраур, в котором, по мнению всего света, выглядела просто изумительно.

- Образ моего милого Синей Бороды, - заявила она, - я вечно храню в своем сердце - вот что самый глубочайший траур по нему. А когда сердце горюет по-настоящему, нет нужды выказывать свою печаль внешне.

Засим она разослала приглашения на скромный чай и ужин, и несколько лучших семейств города и его окрестностей сошлись к ней на прием. За первым приемом последовал второй, и еще, и еще - и наконец даже капитан Черная Борода получил приглашение, хотя, разумеется, явился в штатском платье.