После шторма

КАРЛ. Ну и чушь ты мелешь. Именно сейчас, когда мы ожидаем нашу малышку-глупышку. Песок в глаза, когда умрешь. Чего только не болтают дети. О собственной смерти. Они же ничего еще не соображают. Ну, сними эту штуку с носа. Ради Мануэлы, хорошо?

РУТ. Нет. И уймись со своим фотографическим зудом.

КАРЛ. Ну, как хочешь.

Пауза.

РУТ. Да-а-а --, нельзя было пускать ее в воду.

КАРЛ. Можно, если присматривать.

РУТ. Что?

КАРЛ. Сейчас бы пива холодного.

РУТ вызывающе громко включает магнитофон, звучит шлягер.

РУТ. Придется потерпеть. Самое позднее, до следующего прилива. (Ложится рядом с магнитофоном, закрывает глаза.)

КАРЛ. Типично для Близнецов.

РУТ. Что ты хочешь этим сказать?

Пауза.

Ах, ты еще и трус.

КАРЛ. Только ради мира в семье.

РУТ. Ты тоже сегодня утром спал здесь.

КАРЛ. Разве я что-нибудь говорю?

РУТ. Достаточно видеть твою физиономию.

КАРЛ. Не всегда.

РУТ. И эта бесконечная пьянка вчера ночью -

КАРЛ. Тебя никто не заставляет пить вместе со всеми.

РУТ. Я должна спать, а вы развлекаетесь. А потом мне любезно разрешают помыть посуду.

КАРЛ. Зато с какой любовью я отнес тебя в кровать?

РУТ. С огромной любовью. Ребенок за завтраком не знал куда деваться от смущения.

КАРЛ. Она прекрасно себя вела.

РУТ. Прекрасно! Тогда почему она сразу пошла в воду?

КАРЛ. Я тебе не позволю всю вину вешать на меня.

РУТ. Я тоже не позволю.

Пауза.

Ласкать жену можно было и по-другому. Но с твоим чувством такта -

КАРЛ (кричит). Да, у меня есть чувство такта!

РУТ. Господи, до чего мы так дойдем?

КАРЛ. Рут, я же говорил всего лишь о Близнецах. Человек не может отвечать за свой знак зодиака.

Пауза.

РУТ. И о чем же выспрашивал этот журналист?

КАРЛ. Как она училась.

РУТ. Что же ты ему сказал?

КАРЛ. Чистую правду.

РУТ. Карл, но ведь она осталась на второй год только потому, что я тогда как раз проходила обследование.

КАРЛ. Ты придумываешь себе болезни, а виноват потом я.

РУТ. Ничего себе - придумываешь: такой был жуткий период. Уколы и таблетки с утра до вечера. И все эти идиотские вопросы. А моя работа летит к чертям. - Вас заменит Хельга Зикорайт! Мир не видел подобной грязнухи. За кассой продуктового отдела! А дома ребенок остается на второй год.

Пауза.

Из магнитофона звучит сентиментальный шлягер, КАРЛ обнимает РУТ.

КАРЛ. Только не вешать нос. У Манни действительно была светлая головка. Все эти ее чудесные шуточки и словечки: "На диване баба с дедой после сытного обеда. Деда громко пукает, баба его стукает".

РУТ. Карл!

КАРЛ. Этот тип записал все, что она говорила. Каждую фразу, сказанную ее детскими устами. Чтобы она не ушла беззвучно. Я хочу сказать - не так тихо и незаметно.

Пауза

А солнце жарит уже во всю.

РУТ. Бикини я все равно не сниму.

КАРЛ. А кто говорит о бикини?

РУТ. Даже наоборот - нам бы следовало прилично одеться.

КАРЛ. У тебя что, не все дома?

РУТ. В семье траур -

КАРЛ. Траур по Манни -

РУТ. Да.

КАРЛ. Черный костюм и лакировки, да?

РУТ. Только то, что принято... А как я, собственно, лежала, когда ты снимал меня для того журналиста?

КАРЛ. А что?

РУТ. Будет заметно, что я сплю?

КАРЛ. Ну, а если да?

РУТ. Любая мать будет возмущена.

КАРЛ. Мне бы твои заботы. (Смотрит на вещи Мануэлы, лежащие на песке.) И ребенок такой же безалаберный, как ты. Вместо того, чтобы приучать к аккуратности -

РУТ. Может, ты попытаешься?

КАРЛ. Теперь уже ничего не исправишь, Рут.

РУТ. Она способный ребенок.

КАРЛ. Думаю, тебе действительно надо будет повторить курс.

РУТ. Как ты себе это представляешь?

КАРЛ. Вполне серьезно.

РУТ. А моя работа?

КАРЛ. Незаменимых людей нет.

РУТ. Да, в личной жизни нет незаменимых. Но не за моей кассой. Или ты предлагаешь снова посадить туда Хельгу Зикорайт с ее прыщами на физиономии?

КАРЛ. Значит, тебе наплевать на лечение?

РУТ. Могу себе представить какую мину состроил бы Бушке.

КАРЛ. Да, некоторые живут только ради своего начальника отдела.

РУТ. А другие ради своего завода даже позволяют рвать себя на куски.

КАРЛ. Безумно смешно.

РУТ. Да, безумно смешно. Ты же все успел: отключить установку, предупредить бригадира, стереть кровь с верстака и только тогда свалился без чувств. Строго по инструкции. Безумно смешно.

КАРЛ. У нас бы любой так поступил.

РУТ. Нет, любой вырвал бы кабель из розетки.

КАРЛ. То есть, иными словами, навалил бы кучу дерьма. Ты хоть себе представляешь сколько стоит такая машина! Я пятнадцать лет на заводе и все делал как надо, и вкалывал -

РУТ. Ну и что?

КАРЛ. Думаешь, я собираюсь всем этим рисковать?

РУТ. Зато твои пальцы были бы на месте.

КАРЛ. Вы, бабы, ничего в этом не смыслите. А привыкнуть можно ко всему.

РУТ. К сожалению -

КАРЛ. Когда в кассе не хватило полсотни, ты тоже не спала ночами.

РУТ. Пятьдесят марок - это пятьдесят марок.

Пауза.

Почему ты постоянно так меня мучаешь?

КАРЛ. Что?

РУТ. Карл, я тебе задала вопрос.

КАРЛ. Идиотский вопрос.

Пауза.

Знаешь, Рут, есть люди, они как бы носят в себе счастье. В них есть что-то, дающее счастье окружающим. Знаешь, они постоянно как бы светятся.

РУТ. В самом деле?

КАРЛ. Например, Эльфи Вебер. Как она всегда сияет! И дает Веберу ощущение неизменного счастья.

РУТ. Это, наверное, потому, что ее интересуют только аборты Фабиолы.

КАРЛ. Неважно. Но он живет в каком-то счастливом состоянии. Рядом с Эльфи человек чувствует себя безумно приятно. Каждый. А она окончила всего лишь восемь классов.

РУТ. И что дальше?

КАРЛ. Ничего.

РУТ. Но ты ведь хочешь что-то этим сказать?

КАРЛ. Ну-у, что ты к таким не принадлежишь.

РУТ. Вот как?

КАРЛ. Знаешь, Рут, ты скорее относишься к тому типу женщин, которые должны непременно все испакостить. В них есть что-то безрадостное. Знаешь, они все делают скверно. И никогда не сияют. Потому что они практически всегда всем недовольны. Несмотря на твой аттестат зрелости, Рут.

Пауза.

Рут? Что с тобой? Скажи что-нибудь. Ты что, немая, дар речи потеряла? Сейчас же скажи что-нибудь. Иначе снова начнешь бесноваться. Я же знаю как это бывает. Ты не виновата. Хоть это и не слишком приятно. Я говорю сейчас совершенно объективно. Я же хочу только, чтобы ты вошла в норму. А то все время - как лунатик.