Утопленники

У дома к нему навстречу бросилась Сьюзи. Увернувшись, он вошел в заднюю дверь, аккуратно прикрыв за собой. На кухне остановился и прислушался. В доме было тихо; можно было расслышать, как стучит сердце. В окошко над раковиной проникал холодный солнечный свет. Потом послышался ее кашель — она постоянно кашляла — тогда мальчик прислушался. Она была в спальне. Постояв немного у двери, тихо ее толкнул. Занавески были задернуты, там, где в них били лучи солнца, они окрасились в бледно-оранжевый цвет, пронизавший воздух комнаты, воздух, пропитанный слабым запахами детской мочи и запахами простыней, запахами мерзкими и домашними.

Стоял в дверях бесконечную минуту. То, что толкнуло его на следующий шаг, было кульминацией не только всего, что случилось на ручье, но и всего с того самого момента, когда девочка явилась на свет. Бесчисленное множество отвергнутых, забытых или запретных мыслей сейчас копошились где-то в темных закоулках его разума, спаиваясь в одну. Он поднял вонючий пакет и посмотрел на него. Весь сырой, а из прорванной дырки торчали черные волоски, как лапки паука. Потом, вспоминая об этом, ему казалось, что это словно не он пересек комнату к качавшейся в углу колыбельке, отодвинул мягкое синее одеялко, и рядом со спящим младенцем, крошечным и сморщенным, вывалил из пакета щеночка и накрыл их вместе одеялом. И совсем смутно помнил, как на простыню ползли зеленые внутренности перед тем, как их скрыло одеяло.

Теперь ждать, когда вернётся домой Он; ведь скоро ужин. Сидит на своей кровати, разум его стал безразмерной стеной, перед которой мерцает лишь одна серая мысль, расплывчатая, как смазанный отпечаток пальца. Мама только раз тихонько заглянула в комнату, но малышка не проснулась. Он ждет, когда Он вернется домой.