Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари) (Том 1)

Облекшись в носи, Гэндзи подошел к южным перилам и некоторое время стоял там, любуясь садом. С западной стороны поспешно приподняли решетки наверное, кто-то наблюдал за ним оттуда. Скорее всего это были легкомысленные молодые прислужницы, восхищенные красотой его лица, смутно белевшего в утренней мгле над небольшим экраном, установленным посредине галереи.

В начинающем светлеть небе еще виднелась луна, сияние ее поблекло, но очертания вырисовывались вполне отчетливо. Право, как часто на рассвете она бывает прекраснее, чем ночью! В такие мгновения даже бесстрастное небо, отражая настроения и чувства того, кто глядит на него, может казаться одному исполненным очарования, другому - печали...

Покидая дом правителя Кии, Гэндзи то и дело оглядывался. Грудь его сжималась мучительной тоской: увы, даже писать к ней он вряд ли сможет...

Вернувшись в дом Левого министра, Гэндзи сразу же прошел в опочивальню, но сон не шел к нему. Надежды на новую встречу у него не было, и это приводило его в отчаяние. Мысли беспрестанно устремлялись к супруге правителя Иё, и сердце тоскливо сжималось: "Что она чувствует теперь?" Наружность у нее самая обыкновенная, и вместе с тем есть в ней что-то удивительно милое. А ведь она-то как раз и принадлежит к среднему состоянию... Да, прав был всеведущий знаток женских сердец".

Теперь большую часть времени Гэндзи проводил в доме Левого министра. С грустью вспоминал он супругу правителя Иё, и с каждым днем все тревожнее становилось у него на душе: "Что может подумать она не имея от него вестей?" И наконец, совершенно измученный, Гэндзи послал за правителем Кии.

- Не пришлете ли вы ко мне того мальчика, сына Эмон-но ками? - говорит он. - Он произвел на меня весьма приятное впечатление. Он будет прислуживать мне лично, а со временем я сам попробую определить его на придворную службу.

- О, ваше предложение - большая честь для нас, - отвечает правитель Кии. - Я сообщу об этом его сестре...

Сердце Гэндзи радостно забилось, но, как ни в чем не бывало, он продолжает:

- Верно, она - я имею в виду его сестру - уже подарила вам младшего брата?

- Пока нет. Всего два года прошло с тех пор, как стала она супругой Иё-но сукэ, и все кручинится, что нарушила завет родителей. Похоже, такая жизнь ей не по душе.

- Ах, бедняжка! А ведь о ней в свое время весьма благосклонно отзывались в свете. Она и в самом деле так хороша? - спрашивает Гэндзи.

- Возможно, и недурна. Отношения у нас не слишком короткие. Вы ведь знаете, люди, связанные подобными узами, чаще всего остаются друг другу чужими.

Прошло еще пять или шесть дней, и правитель Кии привел к Гэндзи мальчика. Сложения тот был весьма хрупкого и более, чем красотой, привлекал нежной приятностью черт и благородством манер. Подозвав мальчика к себе, Гэндзи принялся ласково беседовать с ним.

"Как же он прекрасен! Мог ли я мечтать о таком счастье!" - простодушно радовался мальчик.

Гэндзи с пристрастием расспрашивал его о сестре, но тот отвечал с церемонной краткостью, смущаясь и робея, и выведать у него что-нибудь было весьма трудно. Тем не менее Гэндзи довольно быстро удалось ему объяснить...

"Вот оно что..." - отметил про себя мальчик. Открытие должно было бы поразить его, но, увы, юность беспечна, и, не утруждая себя размышлениями, он отправился к сестре.

Увидев его с письмом, супруга Иё-но сукэ затрепетала, и глаза ее наполнились слезами. С трудом скрывая смущение: "Что может подумать это дитя?" - она все-таки развернула письмо, держа его перед собой, дабы никто не увидел ее лица. Письмо оказалось весьма длинным.

"Вздыхаю в тоске:

Приснится ль когда-нибудь снова

Мельком виденный сон?

Но такая настала пора 

Глаз ни на миг не смыкаю...

Так, теперь и ночами... (18)" - вот что было написано там среди всего прочего.

Столь прекрасного почерка она и не видывала никогда, но слезы туманили взор, мешая проникать в смысл написанного. Всю ночь пролежала она без сна, размышляя о своей жизни, которой непостижимая судьба ниспослала новое испытание.

На следующий день Гэндзи прислал за Когими, и тот, поспешно собравшись, зашел к сестре за ответом.

- Передай своему господину, что в нашем доме нет никого, к кому бы могло быть обращено его письмо, - сказала она. Он же ответил, улыбнувшись:

- Возможно ли? Господин изволил выразить свое желание вполне определенно...

Услыхав это, супруга Иё-но сукэ окончательно лишилась покоя. "Видно, он рассказал ему все, ничего не утаил", - решила она, и отчаянию ее не было границ.

- Тебе еще слишком мало лет, чтобы говорить об этом. Будет лучше, если ты вообще больше не пойдешь туда, - сердито сказала она брату.

- Но господин прислал за мной, могу ли я ослушаться? - ответил тот и ушел.

А надо сказать, что правитель Кии, отличавшийся весьма ветреным нравом, стал с некоторых пор проявлять изрядный интерес к своей мачехе и не упускал случая услужить ей, а потому ласкал ее брата и всюду брал его с собой.

Призвав к себе мальчика, Гэндзи принялся ему выговаривать:

- Вчера я прождал тебя весь день, а ты... Увы, видно, и в тебе не встречает отклика мое чувство.

Слушая его упреки, Когими только краснел.

- Так где же ответ? - спросил Гэндзи, и слово за слово мальчик поведал ему о том, что произошло.

- Стыдись, ты недостоин моего доверия. - И Гэндзи вручил ему новое письмо.

- Тебе, наверное, неизвестно, что я начал встречаться с твоей сестрой гораздо раньше, чем этот старец из Иё, - сказал он, - однако, полагая меня человеком слишком ветреным и ненадежным, она отвернулась от меня, предпочтя заручиться покровительством более важной особы. Так останься со мной хоть ты и будь мне сыном. Ведь тому, кто ныне опорой ей служит, не так уж долго предстоит идти по жизни.

"Вот оно что... Печально!" - подумал Когими, и Гэндзи невольно за любовался им: "Какое милое дитя!" Он не отпускал мальчика ни на шаг и, даже во Дворец отправляясь, брал его с собой. Служительницы покоев Высочайшего Ларца31 в доме Гэндзи получили распоряжение сшить для Когими полный придворный наряд - словом, Гэндзи и в самом деле опекал мальчика, как родного сына.