Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари) (Том 1)

Юноши смеются, а То-но тюдзё, повернувшись к То-сикибу-но дзо, говорит:

- Уверен, что у Сикибу есть, чем нас позабавить. Ну расскажи хоть что-нибудь!

- Разве может найтись что-нибудь достойное вашего внимания у меня, низшего из низших? - отнекивается То-сикибу-но дзо, но То-но тюдзё не отстает, торопит, и тот задумывается: "О чем же рассказать?" - и вот начинает:

- Когда я был всего лишь несмышленым школяром, мне встретилась одна женщина - настоящий кладезь мудрости. С ней, как и с той, о которой рассказывал Ума-но ками, можно было советоваться в любых случаях, даже если речь шла о службе. Она превосходно справлялась с самыми сложными житейскими делами, знаниями же своими посрамила бы и новоявленных ученых мужей, никто и слова вымолвить не смел в ее присутствии. Встретился я с ней в те дни, когда посещал одного ученого, наставлявшего меня в науках. Узнав, что в его доме много дочерей, я, не помню уж, при каких обстоятельствах, заговорил с одной из них, отец же, о том проведав, не замедлил вынести заздравную чашу и, обратившись ко мне, торжественно произнес: "Послушайте песню мою о двух путях"16. Нельзя сказать, чтобы я питал к этой девице особенно глубокие чувства, однако, уважая волю учителя, все-таки стал время от времени ее навещать. Она же, привязавшись ко мне, окружила меня нежнейшей заботой.

По утрам, не успев подняться с ложа, обучала меня всяким премудростям, давала разнообразные наставления, которым следуя я обеспечил бы себе успешное продвижение по службе. Письма ее были безукоризненны, как будто принадлежали настоящему ученому: она не употребляла азбуки "кана" и писала одними "истинными знаками"17. Естественно, я не мог расстаться с нею и учился у нее всему, как у учителя, даже сочинять китайские стихи, правда весьма неуклюжие, научила меня она, за что я ей по сей день благодарен. Тем не менее окончательно связывать с ней свою жизнь я не собирался хотя бы потому, что слишком часто пришлось бы мне, неучу, представать перед ней в невыгодном свете. А уж вам-то, благородным юношам, и вовсе не годится прибегать к услугам столь деятельных, подавляющих своей ученостью женщин. Впрочем, иногда видишь - ничтожная, жалкая особа, а сердце помимо воли влечется к ней - видно, таково предопределение судьбы. Мужчины бывают весьма непоследовательны, когда дело касается женщин.

Тут То-сикибу-но дзо умолкает, но остальные, желая узнать, чем кончилась эта история, принимаются его подбадривать, восклицая: "Право, что за удивительная особа!", и тот, понимая, что над ним подшучивают, все-таки, гордый вниманием, продолжает:

- Так вот, однажды я долго не навещал ее, а когда наконец зашел, не помню уж, по какому случаю, она приняла меня не в обычных наших покоях, где ничто не стесняло моей свободы, а в другом месте, да еще, к величайшей моей досаде, и занавесом отгородилась. "Уж не хочет ли она упрекнуть меня в неверности?" - подумал я. Нелепо, конечно, но чем не предлог?

Однако ж эта ученая дама была достаточно разумна, чтобы не ревновать попусту. Она давно уже постигла все тонкости любовных отношений и никогда не докучала мне упреками. И вот слышу из-за занавеса ее голос, отчетливо произносящий слова: "Я всегда была подвержена простудным заболеваниям и как раз сейчас, ощутив новый приступ этого недуга, приняла горячий отвар из целебных трав. Посему от меня исходит зловоние18, и я не имею возможности принять вас как полагается. Но если имеете ко мне неотложное дело, я готова обсудить его с вами через разделяющую нас преграду".

Все это было сказано весьма многозначительным тоном, и что я мог ответить? "Ах, вот, значит, как, понимаю..." - только и сумел произнести и хотел было удалиться, но женщине, видно, уже наскучило одиночество, и она громко закричала: "Заходите же непременно, когда запах исчезнет..." Пропустить эти слова мимо ушей значило обидеть ее, но оставаться дольше я тоже не мог, все вокруг и в самом деле было пропитано отвратительным, резким запахом, а потому, улучив подходящий для бегства миг, я произнес:

"Вот и вечер настал,

О котором тебя, несомненно,

Паучок известил19(13),

Так зачем говорить мне: "Жди 

И дня одного не пройдет..."

Как это понимать?" - Не договорив, я выскочил вон, однако ж ответ ее успел настичь меня:

"Когда крепок союз,

Когда ночи единой без встречи

Невозможно прожить,

Ничего не стоит бояться

Любящему супругу..."

- Да, нельзя не отдать ей должного, ответила она быстро, - неторопливо рассказывает То-сикибу-но дзо, а юноши, дивясь: "Ну и история!", смеются:

- Ты все это просто выдумал...

- Где такую найдешь?

- Приятнее иметь дело со злым демоном. Вот ужас! - недовольно морщатся они, рассердившись. - Нашел о чем рассказывать!

- Может, вспомнишь что-нибудь более достойное нашего слуха? - пристают юноши к То-сикибу-но дзо.

- А по-моему, ничего более необычного вам не услышать, - обиженно отвечает тот и умолкает.

- Дурно воспитанные люди, и мужчины и женщины, как правило, тщатся выставить напоказ все свои знания, даже самые поверхностные, - говорит Ума-но ками. - Право, ничто не может быть неприятнее. Женщина, постигшая все тонкости Трех историй и Пяти книг20, в моих глазах скорее проигрывает в привлекательности. Правда, я не могу сказать, что предпочел бы иметь дело с особой, не получившей вовсе никакого образования и ничего не понимающей ни в общественных делах, ни в частных. Женщин не принято обучать наукам, но, обладая даже самой малой долей сообразительности, они могут познать многое. Достаточно лишь видеть и слышать. Находятся и такие, которые в конце концов начинают ловко писать "истинными знаками" и, потеряв всякое чувство меры, перегружают ими свои письма, причем нередко обращенные к женщине же, что вовсе недопустимо. На такое послание глядя, невольно содрогаешься от отвращения: "Право, разве пристало женщине..." Сама-то она, возможно, и не замечает, какое нелепое впечатление производит ею написанное, но стоит прочесть вслух!.. И ведь зачастую так пишут дамы самого высокого ранга.

А некоторые мнят себя поэтессами, просто шагу не могут ступить без стихов, то и дело, причем, как правило, некстати, шлют тебе свои произведения, где в первой же строке непременно содержится намек на какое-либо выдающееся событие древности, и ты оказываешься в весьма затруднительном положении. Не ответишь вовсе - прослывешь бесчувственным мужланом, не сможешь ответить достойно - позор на твою голову! Бывает, спешишь утром во Дворец либо на праздник Пятой луны21, либо по случаю иного какого торжества, до аира ли тут? А тебе приносят письмо с многозначительными намеками на какие-то корни... Или на Девятый день22 обдумываешь тему для сложнейших китайских стихов, ни минуты свободной, а тут - новое послание и какие-то намеки на росу, лепестки хризантем... Приходится выдумывать что-то, хотя мысли заняты совершенно другим. Получи ты это письмо в другое время, оно наверняка показалось бы тебе занятным, даже, может быть, утонченным, но, придя слишком уж некстати, оно так и остается не оцененным по достоинству. Причиной же тому - невнимательность к чувствам и обстоятельствам других людей, качество, свидетельствующее скорее о недостатке истинной душевной тонкости.