Исторический календарь за 1736 год

Генри Фильдинг

Исторический календарь за 1736 год

Перевод Ю. Кагарлицкого

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПОСВЯЩЕНИЮ

Ни в ком лесть не встретит более сурового и неумолимого противника, чем во мне, и поэтому, когда только удавалось, я публиковал свои драматические произведения без такого рода украшений, как эпистолярные предисловия, называемые посвящениями. Однако мой книгопродавец* решительно возражает против подобного обычая, считая его в высшей степени нехристианским. "Покровитель для книги - нечто вроде крестного отца, - говорит он, - и хороший автор должен так же заботливо подбирать покровителя своим произведениям, как хороший родитель - крестного своим детям". Мой книгопродавец усматривает между двумя этими званиями очень много общего, ибо, имея дело с драматическими писателями, он приобрел по умеренным ценам в полную собственность сто тысяч сравнений, и никто на свете, наверно, не превзойдет его в умении применять их, устанавливая сходство между предметами абсолютно несходными. "Что способно оказать книге большую услугу и сильнее возбудить любопытство читателя, - говорит он, - чем слова: "Посвящается его светлости герцогу такому-то", или: "Графу такому-то, пэру Англии", в объявлении о ее выходе в свет? Можно сказать, - продолжает он, - что в данном случае покровитель дает книге свое имя. Если же он присоединяет к этому еще и подарок, как же не назвать его крестным отцом? И чем автор, употребив подарок на собственную пользу, будет отличаться от родителя?" Он говорит еще, что книгопродавец исполняет при наших сочинениях роль няньки, но его доводов я не буду здесь приводить, так как уже довольно сказано в подтверждение полнейшего сходства между детьми и книгами и о том, как лучше всего позаботиться о тех и других. Это, я думаю, дает мне достаточно оснований оставить нижеследующее произведение на произвол судьбы, поскольку иные весьма благоразумные родители именно так поступают со своими детьми.

ПОСВЯЩЕНИЕ ПУБЛИКЕ

Надеюсь, вы простите меня за то, что я печатаю это посвящение без вашего ведома: я не знаю, как получить ваше согласие на публикацию оного, и не жду от вас никакого подарка. Сам обычай просить такого рода разрешение объясняется, я думаю, именно последним обстоятельством: глупо ведь добиваться от человека, чтобы он позволил польстить себе; дать такое позволение может только дурак или нахал или дурак и нахал одновременно. Поэтому, когда автор интересуется, позволят ли ему напечатать посвящение, он попросту желает узнать, заплатят ему или нет; именно в этом смысле, мне кажется, понимают указанный обычай как авторы, так и покровители.

Кроме того, извинением мне служит чистосердечный прием, который встретили у вас эти сцены. С незапамятных времен известно, что самая скромная похвала по адресу автора дает ему право на посвящение, которое теперь рассматривается уже лишь как бескорыстная попытка вернуть комплимент, а в этом отношении ни у кого еще не было больших обязательств, чем у меня, ибо, присутствуя на всех представлениях моей пьесы и неизменно выражая свое восхищение и горячее одобрение, вы оказали мне величайшую честь. Не менее обязан я вам и за панегирики, которые можно было услышать повсюду, моему... Но стоп! Боюсь, я пошел по стопам иных хитроумных писателей, которые, адресуя по внешности похвалы своему покровителю, изливают их на себя самих. Я помолчу поэтому о себе, тем более что у меня множество оснований избрать вас покровителем этих сцен. Вот в чем они состоят.

Во-первых, в намерении, с которым написана моя пьеса. Конечно, всякое драматическое произведение рассчитано на публику, однако данное, я уверен, более всех прочих принадлежит вам. Оно имеет целью не только развлечь вас, но также сообщить вам некоторые сведения о теперешнем положении в театральном мире, которые, будь на то ваша воля, могут оказать публике неоценимую услугу. Театр, по-моему, весьма далек ныне от желанного процветания. Я с горечью услышал о ряде шагов, предпринятых в недавнее время, а равно и других, с обоснованной тревогой ожидаемых, которые представляют огромную опасность для самих устоев британского театра; и будь даже мистер*** достойнейшим человеком и моим добрым другом, я все же не мог бы отрешиться от мысли, что в его поступках обнаруживается самоуправство, а практикуемая им система покупать актеров по непомерным ценам приведет к дурным последствиям. Его издержки вынуждена возмещать публика, и, следовательно, высокие входные цены, вызывающие столько нареканий, никогда не будут снижены. Правда, при теперешнем своем благосостоянии и процветании торговли публика платит их без труда, но в худшие времена (от которых нельзя зарекаться) она почувствует всю их тяжесть, последствия чего ясны сами собой. Пусть даже какой-нибудь великий гений создаст произведение исключительных достоинств, способное доставить огромное наслаждение зрителям, хотя и не отвечающее его собственному вкусу и личным запросам, если он закупит всех ведущих актеров, подобный спектакль, несмотря на весь свой блеск, будет плохо посещаться и не принесет публике никакой пользы. Чтобы не занимать больше внимание читателя несообразностями, проистекающими из этого arguinentum argentarium {Подкуп, взятка; буквально: денежный довод (лат.).}, многие из коих самоочевидны, я ограничусь замечанием, что коррупция, поражающая общество, в пагубном действии своем подобна болезням человеческого организма, которые обычно приводят к совершенному его разрушению или перерождению. Вот почему всякий, кто насаждает коррупцию в обществе, совершает то же самое и заслуживает того же отношения, что и человек, который, задавшись целью распространить заразу, отравляет источник, откуда, как ему известно, черпают воду все.

Наконец, в оправдание своей вольности, я сошлюсь на настоятельную необходимость с помощью могущественного покровителя защититься от наветов некоего анонима, поместившего в "Газеттере" от семнадцатого числа сего месяца диалог, в котором пытается создать впечатление, будто "Исторический календарь" ставит себе целью в сообществе с Мельником из Менсфильда *, свергнуть п-во *. Подобное утверждение, появись оно в "Крафтсмене", "Коммон-Сенсе" * или в какой-нибудь другой из тех газет, которых никто не читает, можно было бы оставить без ответа, но поскольку оно содержится в таком распространенном издании, как "Газеттер", выставленная в окнах чуть не всех почтовых контор Англии, столь злостная клевета относительно моих намерений обязывает меня, думается, к самой серьезной защите.