Зимний лагерь

Издание осуществлено в рамках программы "Пушкин" при поддержке Министерства иностранных дел Франции и посольства Франции в России.

Ouvrage réalisé dans le cadre du programme d'aide à la publication Pouchkine avec le soutien du Ministère des Affaires Etrangères Français et de l'Ambassade de France en Russie.

Эмманюэль Каррер

Зимний лагерь

1

Еще долго потом, до самого сегодняшнего дня, Николя старался вспомнить последние слова, которые сказал ему отец. Он попрощался с Николя в дверях шале [1], повторив указание быть благоразумным, но Николя так стеснялся присутствия отца и с таким нетерпением ждал его ухода, что не слышал этих слов. Он сердился на отца за приезд сюда, за то, что тот притягивал к себе взгляды, которые казались Николя насмешливыми, и, наклонив голову, увернулся от прощального поцелуя. В домашней обстановке после подобной выходки не обошлось бы без упреков, но Николя знал, что здесь, на людях, отец на это не пойдет.

Немного раньше, в машине, они, конечно, разговаривали. Николя, сидевший сзади, думал, что отец плохо слышит его из-за шума вентилятора, включенного до отказа, чтобы высохли запотевшие стекла. Его беспокоило, попадется ли им по дороге бензоколонка компании Шелл. В ту зиму он ни за что на свете не согласился бы на заправку в другом месте, потому что на станциях Шелл давали купоны, в обмен на которые можно было получить пластмассового человечка, его верхняя часть открывалась, как крышка коробки, и тогда был виден скелет и внутренние органы: их можно было вытаскивить, снова вставлять на место, изучая таким образом анатомию человеческого тела. Прошлым летом на автостанциях компании «Фина» давали надувные матрасы и лодки. Другие компании предлагали иллюстрированные журналы, у Николя был их полный комплект. По крайней мере с этим ему повезло, и все благодаря профессии отца, который постоянно был в разъездах и заправлял машину один раз в два-три дня. Перед каждой поездкой Николя просил показать на карте маршрут, высчитывал километры и переводил их в количество купонов, которые потом складывал в сейф, величиной с коробку из-под сигар; шифр сейфа знал только он один. Этот сейф ему подарили на Рождество родители («Для твоих личных секретов», — сказал тогда отец), и Николя непременно захотел взять его с собой. В дороге ему хотелось пересчитать свои купоны и вычислить, сколько их еще не хватает, но сумка была в багажнике, а отец не хотел останавливаться, чтобы достать ее: надо было набраться терпения и ждать. Дело кончилось тем, что до самого шале они так и не встретили ни одной бензоколонки Шелл и так ни разу и не остановились. Видя разочарование Николя, отец пообещал, что до конца зимнего лагеря будет ездить столько, сколько нужно, чтобы заполучить анатомический муляж. И если Николя доверит ему купоны, то, вернувшись из лагеря, увидит, что человечек уже дожидается его дома.

Последнюю часть пути они ехали проселочной дорогой, снега там выпало слишком мало для того, чтобы надевать на колеса цепи, и Николя был опять разочарован. А до этого они проезжали по автостраде. В какой-то момент движение замедлилось, потом на несколько минут совсем прекратилось. В раздражении отец хлопнул ладонью по рулю и проворчал, что для буднего февральского дня это уж совсем ни на что не похоже. С заднего сиденья Николя мог видеть только его растерянный профиль и толстую, увязшую в воротнике пальто шею. Профиль и шея выражали озабоченность, досаду и упрямое раздражение. Наконец, машины снова тронулись. Отец вздохнул, немного расслабился: «Наверное, это была всего лишь авария», — сказал он. Николя поразило то, что отец произнес это с облегчением — как будто можно радоваться аварии только потому, что вызванный ею затор длился недолго и рассосался с прибытием службы спасения. Он был поражен, но в то же время его раздирало любопытство. Прижавшись носом к стеклу, он надеялся увидеть смятые в гармошку автомобили, окровавленные тела, которые при свете мигалок увозят на носилках, но абсолютно ничего не увидел, а отец с удивлением заметил: «Нет, значит, это не авария». Затор рассосался, но причина его так и осталась неизвестной.

2

Автобус отправился в зимний лагерь накануне. А десятью днями ранее произошла трагедия, репортаж о которой показывали в информационном выпуске по телевизору: в результате столкновения грузовика со школьным автобусом от тяжелейших ожогов погибло несколько детей. На следующий день в школе проводилось собрание по подготовке к отъезду детей. Родители получили последние инструкции о наборе вещей, необходимых в лагере, об одежде, которую нужно пометить, о конвертах с марками, которыми нужно снабдить детей, чтобы они могли писать домой, а вот по телефону, как было сказано, лучше не звонить, разве только при чрезвычайных обстоятельствах: пусть дети почувствуют, что они действительно в зимнем лагере, а не привязаны, словно нитью, к семейной среде. Эта последняя рекомендация не понравилась некоторым мамам: дети все-таки были еще маленькие… Учительница терпеливо повторила, что все это для их блага. Ведь главная цель организации подобных лагерей — приучить детей к самостоятельности.

Тогда отец Николя довольно резко сказал, что, по его мнению, отрывать детей от семьи не входит в основные задачи школы и что он не будет церемониться и позвонит, если ему того захочется. Учительница открыла было рот, чтобы ответить, но он перебил ее. Он пришел на собрание, чтобы поднять гораздо более серьезную проблему — проблему безопасности поездки на автобусе. Как быть уверенным в том, что не произойдет катастрофы, подобной той, кадры которой все видели по телевизору накануне? «Вот именно, как быть уверенным в этом?» — повторяли другие родители, не осмелившиеся задать этот вопрос раньше, но, конечно, думавшие о том же. Учительница признала, что, к сожалению, уверенным в этом быть нельзя. Она могла только заверить, что к проблеме безопасности все учителя относятся очень серьезно, что шофер водит автобус осторожно, но все-таки умеренный риск является одной из неизбежных составляющих жизни. Чтобы быть абсолютно уверенными в том, что дети не попадут под машину, родители вообще должны запереть их дома, но и там дети могут стать жертвой несчастного случая с электроприборами или просто болезни. Некоторые родители согласились со справедливостью аргумента, но многие были шокированы фатализмом, с которым учительница его привела. При этом она даже улыбалась.

«Понятно, ведь это не ваши дети!» — бросил отец Николя. Перестав улыбаться, учительница ответила, что у нее тоже есть ребенок и в прошлом году он тоже ездил в зимний лагерь на автобусе. Тогда отец Николя заявил, что предпочитает сам отвезти сына до шале на автомобиле: так он, по крайней мере, будет знать, кто за рулем.

Учительница заметила, что до лагеря более четырехсот километров.

А хоть бы и так, он уже решил.

— Но это не принесет никакой пользы Николя, — продолжала уговаривать она, — для его сближения с коллективом.

— Он прекрасно вольется в класс, — сказал отец Николя и усмехнулся. — Вам не удастся внушить мне, что от него все отвернутся, если он приедет в лагерь на машине со своим папой.

Учительница попросила его серьезно подумать, предложила посоветоваться с психологом, который разделяет ее мнение, но признала, что в конечном счете решать ему.

На следующий день в школе она подошла к Николя, чтобы разобраться, чья это была идея. С огромными предосторожностями, как всегда, когда говорила с ним, она спросила, какое решение ему больше по вкусу. От этого вопроса Николя стало не по себе. В глубине души он, конечно, знал, что предпочитал ехать на автобусе, как все остальные. Но отец принял решение и не изменит его, а Николя не хотел, чтобы учительница и другие ученики подумали, что его заставляют родители. Он пожал плечами, сказал, что ему все равно и вообще все нормально. Учительница не стала настаивать — она сделала все, что могла, но поскольку было ясно, что ничего изменить нельзя, то не стоило драматизировать ситуацию.