События глазами очевидцев

- И вообще, - сказал он, - я считаю, что мы все останемся здесь, в этом штате, но нам и без оружия работы хватит. Гражданские должны отдать оружие военным. Это логично: ведь я вижу кто, как держит автомат. Да и для дела будет лучше, если автомат будет у профессионала. Поэтому предлагаю гражданским передать оружие по описи.

Женя замолчал, создалась как бы минутная пауза, все молчали. Василий понимал, что инициатива Жени, хотя она и правильна, исходит не от него.

- Значит так, - начал Василий, прервав паузу, - товарищ майор... Это “майор” он говорил сознательно, как сухопутный офицер, переводя морские звания к местным условиям.

- Во-первых, хотя я и был на сборах уже давненько, но стрелял там на “отлично”. Что касается передачи моего автомата в другие руки?.. На время дежурств - это Ваше дело.

Но если стоит вопрос о передачи оружия по описи, будьте добры,- официальный приказ, и я буду знать, что я здесь не нужен! Добровольной передачи оружия, не знаю, как другие, я не сделаю! Женя смутился, на некоторое время задумался, затем сказал:

- Ладно, потом будет видно. Сейчас несем службу по очереди, как и несли.

Этот день прошел, как и вчерашний. Дежурств, правда, у Василия, в этот раз было меньше. Но последнее закончилось поздно вечером. Когда уже совсем стемнело, все свободные от дежурства сидели у окна в своей приемной, любуясь панорамой ночной красавицы Москвы.

Полчаса назад они вдвоём с Андрюшей, будучи после дежурства, на ужине никого не встретили из знаменитостей, как интересных собеседников. Но зато они сумели уговорить двух обаятельных особ из штата работниц столовой после окончания их работы, продолжить беседу и ужин при свечах, пока их строгий командир не обнаружил и не конфисковал вторую бутылку вина из, оставленных Саней домашних запасов.

Вася, не без удовольствия ожидая конец рабочей смены в столовой, продолжал очарованно смотреть на украшенную ночными огнями столицу. Он любил этот город. Да и как можно не любить такую красавицу.

Но он любил её по-своему, так как любил своё родное село Новая Чигла, которое было основано, согласно исторических первоисточников, в 1740 году (первоначальное название: “Чиголка”) выходцами из Московии.

Васины предки основались на песчаном берегу лесной красавицы речки с татарским названием Чигла, чтобы встать форпостом на пути набегов крымских и ногайских татар через южную пограничную черту государства Российского, которая с конца XVII века проходила по реке Битюг.

Для Василия Москва была прародиной его предков и, может, поэтому он, как никто другой, особенно трепетно относился к историческим местам столицы.

Василий уже хотел сверить с Андрюшей свои часы, как из темноты коридора появился Женя и сказал, что для него с Бородой будет сегодня ночью спецзадание в городе. Василь сначала воспринял это с огорчением. Он почему-то и ожидал, что с “праздничным ужином при свечах” ему, как всегда, не повезёт, но потом подумал:

- Хоть по Москве пройдусь, а здесь сидеть, уже, порядком надоело.

Часть II

Глава I

Они поступили в распоряжение молодого подполковника-афганца. Его звали Саша. Спустившись вниз, перешли площадь и вошли в спортзал. Весь он был забит добровольцами, много было там и Баркашовцев со своими свастиками на рукавах камуфляжной формы, среди них встретил того лысоватого, участвовавшего в его аресте. Он удивленно пялил на Василия глаза. Саша взял с собой ещё двух Баркашовцев.

При выходе через патрули назад в город никто никого не задерживал, и вскоре они уже, поймав ночное такси, катили по городу. Подъехав к ж.д. вокзалу, зашли в зал ожидания. Баркашовцы вернулись. Рассматривая расписание поездов, увидели, что приехали не на тот вокзал. Добрались до другого. Саня опять смотрит расписание поездов и объясняет задание:

- К нам едет старший курс военного училища, они будут все одеты в полевую камуфляжную форму. Наша задача - встретить их и препроводить в “Дом”.

Весь остаток ночи они встречали поезда и электрички, но курсантов все не было. Утром вдобавок потерялся и Борода. Решили ждать до полудня. Теперь даже и по очереди уже не бегали на вокзал греться, а стояли на площадке платформы перед зданием вокзала, там, где потерялся Борода, в надежде, что он здесь их и найдет. Но его все не было. Они терялись в догадках, но тот не появлялся. Курсантов тоже не было, хотя, по словам Саши, они вчера звонили, что выезжают.

- Значит, их тормознули в пути, - думал Василь. - Да и не удивительно: такое количество военных не могли не засечь. Не дождавшись, они спустились в метро и поехали назад. Вышли на станции метро Баррикадная. Саня сказал, что зайдет к Стерлигову. Они вошли в красивое здание со шпилем. Саня вошел в кабину лифта и уехал наверх, а Василь остался ждать.

Здесь в огромном коридоре, видимо, вахтер, очень пожилая, но, как он понял из ее речей, весьма политизированная женщина обсуждала с молодым хорошо одетым парнем обстановку в Москве.

У Василия вовсе не было желания составлять им компанию собеседников, но женщина так беспардонно лгала парню про “бандитов” из Белого дома, что он не мог не вмешаться в их защиту. Парень посмотрел на него осуждающе и высокомерно заявил:

- Всей этой забастовкой в защиту Белого Дома занимаются бездельники и лентяи! Мне лично просто этим некогда заниматься, я делаю деньги. У меня каждый день занят, я каждый день делаю деньги! Парень еще раз гордо глянул на него и исчез в дверях лифта. Вася хорошо рассмотрел его лицо, оно у него было простое, он бы сказал даже больше, чем простое: круглое, полное, с толстыми губами - лицо русского обывателя.

- Милый ты мой предприниматель, - думал Василий, - твои чаяния мне знакомы... Он и сам мотался то в Польшу, то в Румынию, то в Москву, то в “глубинку”. И есть масса способов, чтобы, не особенно напрягаясь, делать деньги. Но со временем ты поймешь, что это все “мышиная возня на мешке пшеницы”, потому, что дали свободу легко обогатиться, чтобы отвлечь народ от политики, а потом поставить всех, куда нужно.

И как бы ты ни крутился, хотя ты, конечно, и вспухнешь большой шишкой на уровне жизни незадачливых своих сограждан, даже по-своему будешь жить богато, ты никогда не станешь крупным землевладельцем или фабрикантом по примеру, скажем, русских помещиков прошлого века, какой бы закон о земле ни принимали. Потому, что это уже вопрос политический.

И тебе никогда не дадут честным предпринимательством перешагнуть отведенную тебе грань позволенного, какой бы ты гений ни был. Все сферы серьезного бизнеса давно уже распределены и поделены.

Правда, есть некоторые “субъекты”, которые владеют не одним банком и “большим делом”, но заработали они это не тем, что смогли перебросить в Россию, в качестве сырья, южноафриканские алмазы или по дешевке кувейтскую нефть. Нет, как раз наоборот, это подаренные им сребреники за разграбление своей Отчизны.

Мысли его прервала та женщина, которая подошла к нему вплотную и начала объяснять, что все защитники Белого дома куплены чеченцами Хасбулатова и что им платят большие деньги для создания хаоса, чтобы свергнуть Ельцина и установить в Москве господство чеченской мафии. Василий эти доводы легко отмел, приведя ей весомые аргументы. Она, как бы спохватившись и отступив на шаг, внимательно всматривалась в него. Изучив его, таким образом, видимо поняла, что сделала ошибку, по привычке принимая всех за обывателей, и что тактика обычной обработки здесь не приемлема.

Тогда она стала деликатно, издали рассказывать о роли чисто русского человека Ельцина в возрождении Великой России и о чаяниях коммуно-фашистов захватить власть и уничтожить демократию. Когда же Василий ей ответил, что этот “очень чисто русский человек” сделал “обрубок” из некогда Великой России не без учета интересов демократов с идеями “Великого Израиля”, женщина посмотрела на него уже совсем по-другому. По-видимому, тот перешел границу дозволенного, затронув неприкосновенную тему. Она уничтожающе глядела на него. В ее глазах он был безнадежно неисправимым человеком, со своим сложившимся мнением, не поддающимся идеологической обработке, а значит - врагом, подлежащим уничтожению.