Современная индийская новелла

— Ну и ну! Батюшки мои! — только и смог вымолвить Бхагья. — Тхакья! Глянь! Блестит-то как!

А у Тхакьи глаза чуть на лоб не полезли:

— Вот это да!

В это время жена хозяина принесла из дому кувшин с водой.

Проведя рукой по седым усам, старый пастух обратился к ней:

— Сунабаи, давно вы с равнины вернулись?

— Да уже два месяца. А вы-то, Мхатарба, волчьего сала принесли?

Прежде чем ответить, старик не торопясь налил себе из кувшина воды в круглую металлическую мисочку. Одной рукой он придерживал тюрбан, другой разом опрокинул содержимое мисочки себе в рот. Еще налил, еще выпил, снова налил. Наконец, утолив жажду, тщательно отер усы и только тогда ответил:

— Да нет, не принес я волчьего сала. Подбили ребята одного волка, да только собаки его всего в клочья изодрали. Если еще один попадется, тогда уж непременно будет вам сало.

Каждый из пастухов осушил по три-четыре мисочки воды. Пришлось матери Раму еще раз принести полный кувшин.

Валлабхадас поудобнее уселся на подушке, спросил:

— Ну что, Мхатарба? Как пастьба нынче?

— А? Хорошая пастьба! В прошлом-то году хворь какая-то напала. Сколько тогда скотины полегло! Не знаю, как и пережили. А нынче ничего!

— Хозяйку что с собой не взяли?

— За овцами осталась смотреть.

— Ну что ж, приступим к делу?

— Как скажешь. Верно, ребята?

Все закивали.

— Мне бы, Старый, пояс… — начал было Бхагья.

— Ладно, ладно! Погоди с поясом. Скажи, шетджи^[40], почем нынче золото?

— Золото? Дешевое — без двух рупий сто.

— Сто? — протянул старик.

Пастухи заволновались.

— Ого! Да что же так дорого?

— Уступи хоть немного!

— Подешевле бы, шетджи!

— Ну, если для вас это дорого, тогда и говорить не о чем.

— Пошли, ребята, вставайте!

Валлабхадас уже привык к такому повороту дела. Он ничуть не загрустил, поудобнее устроился на своей подушке и с улыбкой проговорил:

— Нет — так нет! Мое золото при мне и останется. Может, чего еще надо? А, Мхатарба?

— Ну, что ты, шет? Еще наши деды у твоих дедов золото брали. Ты нам правильную цену назначай!

Валлабхадас позвал своего сына Раму, велел ему принести «Бомбейские новости». Когда тот явился, купец взял у него газету, развернул и ткнул пальцем в какое-то объявление:

— Вот. Глядите! На бомбейском рынке — девяносто семь рупий. А что я за ним ездил, что сюда привез — это все задаром? Попробуйте, сядьте на мое место, а я завтра пойду овец пасти. Мне все равно, какую работу делать.

— Ну, что это ты? — Мхатарба явно был озадачен.

Удивились и остальные: чтобы Валлабхадас да пошел овец пасти? Виданное ли это дело! Опять заговорил Бирья:

— Ну, шетджи! Это для нас дорого. Ты подходящую цену назови!

Хитрец этот Валлабхадас! Сунул Бирье газету под самый нос:

— Вот же! Сам прочти!

Бирья смутился:

— Да мы ведь все неграмотные. По-английски, что ли, написано?

— Нет, на гуджарати.

— Ну, для нас все одно. Мало ли что там напишут…

— Как это «мало ли что»? За ними за всеми правительство смотрит!

Этот довод показался убедительным. Мхатарба обратился к остальным:

— Ну так что же будем делать, ребята? Покупать или нет?

— Ты сам решай.

Старик указал своей палкой на Бхагью:

— Ему, шетджи, серебряный пояс нужен.

— Крученый или плетеный?

— Гладкий мне нужен, — пояснил Бхагья. — Шириной не больше мизинца, в самый раз будет.

Тхакья ткнул его в бок:

— Одурел совсем. В мизинец!..

— А что?

— С большой палец надо!

Остальные были такого же мнения. Тогда и Бхагья согласился:

— Да! С большой палец.

Валлабхадас открыл ларец и достал серебряный брусок. Протянул его старику:

— Поглядите, Мхатарба! Китайское серебро. Беспримесное! Хоть сейчас кольцом вокруг пальца обворачивай!

Старый пастух взял брусок и, держа его обеими руками, согнул. Удовлетворенно покачал головой, протянул Бхагье. Тот тоже надавил — согнул еще больше. Передал Бирье, тот соединил оба конца. У него брусок взял Тхакья, повертел в руках — вышел четырехугольник. Потом принялись распрямлять брусок и вернули ему первоначальную форму.

— Да, — признал старик, — хорошее серебро. Чистое!

Валлабхадас снял с Бхагьи мерку, взвесил брусок и тут же отослал ювелиру.

— А когда готово будет? — поинтересовался Бхагья.

— Завтра, к вечеру!

— А нельзя ли сегодня?

— Ишь чего захотел — сегодня! Хлеб это, что ли: замесил, испек да и жуй себе?

Все посмеялись над Бхагьей. Тут старый пастух спросил:

— А что, шетджи, на серебро-то какая цена?

— Как в «Бомбейских новостях» сказано, только на одну ану дороже.

— Ну ладно. А золото покажешь?

— Пожалуйста.

Опять Валлабхадас открыл ларец и вынул из него маленький слиток, подал старику:

— Глядите, Мхатарба! Стоящий товар! Вон на нем проба стоит.

— Вижу, — ответил тот. — А цвет-то: что твоя патока!

— Ха! Тесто — это сырое тесто, а лепешка — это уж лепешка! Хороший товар виден сразу.

Бирья, опередив всех, выхватил у Мхатарбы слиток. Поглядел, поморщился:

— Как будто с примесью…

Вместо Валлабхадаса рассердился Мхатарба:

— Мать моя! — закричал он. — Вот умник! Ты что, больше нашего в золоте смыслишь, а?

— Да нет… да я… — Бирья смутился.

Старик не унимался:

— Осел! Щенок сопливый! Да я сколько золота на своем веку перевидал! Вчера на свет только явился, а уж вперед суется, хвостом тут под носом вертит!

И от других Бирье тоже досталось. А он только бормотал:

— Да я же… я же… вот ведь…

Когда все утихомирились, Валлабхадас, довольствовавшийся до сих пор ролью наблюдателя, спросил:

— Ну так как, Мхатарба? Сколько нам надо золота?

— Эй, заказывайте, кому что надо! — распорядился старик.

И посыпались заказы. Кто хотел кольцо, кто серьги, кто таит — детское ожерелье. Бирья опять подал голос:

— Старый! А мне бы…

— Что тебе? А денег-то у тебя хватит?

Бирья вытащил из-за пояса кошелек. В нем лежал тряпичный узелок. Развязывая его, он пояснил:

— Шкуры-то козьи кое-как продал. Вот за них и получил — только не помню, сколько. На вот, посчитай…

Мхатарба взял у него из рук деньги и передал их Валлабхадасу.

— Сосчитай-ка лучше ты, шетджи. Ведь он же простой пастух. Считать как следует не умеет.

Валлабхадас вмиг перемешал банкноты и, прошелестев ими так, что только в глазах мелькало — где там пастуху уследить! — тут же определил:

— Триста сорок рупий.

— Ишь ты! Ну и Бирья! Так что же ты заказываешь? — спросил старик.

— Кольцо, — сказал Бирья, — в одну тола весом. Идет? И подвески — в полторы тола. Это сколько будет?

— Две с половиной, — ответил Валлабхадас.

— Ага! Две с половиной… Взвесь, шетджи.

Валлабхадас бросил кусочек золота на весы, взвесил.

— Мхатарба, в нем немного больше. Оставить как есть или уменьшить?

Старик повторил его вопрос Бирье. Тот ответил:

— Да я, право, не знаю.

— Оставь как есть, — решил за него старик.

Бирья взял слиток, взвесил на ладони. Передавая Бхагье, пробормотал:

— Бхагья!..

— Ну что еще?

— Что-то слишком легкий. Попробуй!

Бхагья тоже подержал кусочек на ладони, покачал, за ним и все другие. Возвращая слиток старику, Бирья сказал:

— Мало он что-то весит. Сам проверь!

Мхатарба взял слиток, взвесил в руке, подбросил на ладони. Потом покачал головой:

— Да нет, Бирья! Правильный вес!

Валлабхадас и этот слиток велел посыльному отнести к ювелиру.

Когда все подсчитали, покупок оказалось на семьсот девяносто восемь рупий. Валлабхадас остался доволен, но, стараясь не выказать радости, сказал даже с упреком:

— Что ж, Мхатарба? Говорите, что пастьба выдалась хорошая, а товару берете не больше, чем всегда.

Старик почувствовал себя задетым:

— Так разве ж это все? Еще не все отары снизу пригнали. Вот придут, тогда увидишь. На три, на четыре тысячи золота и серебра из твоей лавки унесем.