Клуб авантюристок (СИ)

     Мне потребовалось некоторое время, чтобы обдумать эту цитату.

- То есть, мировоззрение и атеиста, и верующего может быть истинным?

- Да, если они живут в соответствии с ним. Каждое действие, которое человек совершает ежедневно, должно иметь в себе либо цель, либо наслаждение – тогда жизнь будет прожита с максимальной пользой, независимо от того, что произойдёт дальше – прекратит ли сознание существовать вместе со смертью тела, растворится ли во Вселенском Разуме, перейдёт ли на новый уровень развития или выберет ещё одно воплощение на Земле. На сегодня, думаю, тебе достаточно информации. Ты утомилась и полагаешь, что видишь чудесный сон. Однако это не так. Сном была вся твоя жизнь. С этого момента ты решаешь, пробуждаться тебе или спать дальше.

     Я в растерянности посмотрела на неё. Потом перевела взгляд на Полину, Инжу и Жанну. Их глаза подбадривали, но я не совсем понимала, что от меня требуется.

- Что будет, если я проснусь? Если я решу изменить свою жизнь и направить её в то русло, в которое нужно мне, а не окружающим?

- Хороший вопрос, - с позволения Анны ответила Инжу, - я тоже задавала его себе в своё время. И не ожидала, что будет так трудно. Будет трудно, Таня. Очень. Твоё окружение поменяется, потому что старое не захочет, чтобы ты менялась. Им по душе прежняя Таня – неуверенная в себе, безотказная, со всеми соглашающаяся и всех выслушивающая, бесконфликтная и сговорчивая. - Ух ты, как она точно меня описала! – Люди пропагандируют перемены только на словах, на самом деле мечтая о стабильности. Но в природе не существует такого явления, как стабильность. Его придумал человек. Рано или поздно приходится расставаться с этой убаюкивающей иллюзией, но лучше делать это добровольно. Тогда любые перемены проходят менее болезненно.

- Значит, всё-таки болезненно? – эта мысль меня удручала.

- Это закон. Чтобы получить что-то, мы должны отдать взамен другое. Как правило, к этому другому уже настолько привязан, что начинаешь сомневаться в равнозначности обмена. Но жизнь всегда предлагает лучшие варианты, когда ты прислушиваешься к своему внутреннему голосу. Этот камертон внутри не любит стабильности. Следуй ему и тогда болезненные переживания сменятся радостными.

- Я отвезу тебя, - с готовностью поднялась Анна.

     Я нехотя поднялась вслед. Все эти туманные фразы будоражили моё сознание, но я понимала, что требовать ясности сейчас не имеет смысла. Речь шла о вещах глобальных и отвечать поэтому приходилось в общем, что и нагоняло туману. Я мечтала поскорее добраться до постели и уснуть, точнее, провалиться в сон без сновидений, чтобы всё, что со мной случилось в течение этого дня, осело в глубинах сознания и перестало бередить душу. В то время я жаждала перемен, но когда они постучались в мою дверь – дерзко и решительно – я оказалась не готова к этой встрече: пресловутая стабильность напомнила о себе, призывая в компаньоны страх, самое сильное и коварное чувство в жизни, пожалуй, каждого человека.

Глава 6. «Год и половина»

     Утром я проснулась до будильника. Как обычно, вставать не торопилась. Дело в том, что утренний подъём у меня уже давно превратился в целый ритуал – из-за непрекращающихся болей в бедре. Во время массажа Полина рассказала, что седалищный нерв хронически воспалён, а всё потому, что я иду не той дорогой. В общем, она увязала физическое заболевание с ментальной проблемой. Я слушала её внимательно, но в душе не очень-то соглашалась. Каким образом мой жизненный путь может влиять на седалищный нерв? Мама говорила, что это, скорее всего, из-за лишнего веса. Хотя не так у меня его много, чтобы послужить причиной. Может, простудила где?

     Впрочем, в тот день это было совсем неважно. Я встала, по привычке разминая каждую ногу в течение нескольких минут, и поковыляла в ванную. Но сегодня что-то не ковылялось. Я попыталась выпрямиться – и поняла, что это действие даётся мне с лёгкостью. Во время чистки зубов продолжала прислушиваться к ощущениям. Боли не было! Она ушла полностью, не оставив ни следа. Как будто у меня всю жизнь были здоровые ноги!

     За завтраком я сдержанно поделилась своей радостью с матерью, но встретила лишь недоумение:

- Разве боль не прошла давным-давно? Кажется, ещё в десятом классе я водила тебя к врачу? Он сказал, что боль должна уйти через пару месяцев.

     Я погрузилась в свои мысли. Воспоминания о визите к тому врачу были неприятны – он облапал меня с умным видом и ничего толком не сказал, кроме этих слов. Позже я напоминала матери о боли, но она лишь отмахивалась – до свадьбы заживёт. Потом я научилась жить с этим состоянием – в конце концов, от воспаления седалищного нерва ещё никто не умирал. Кстати, диагноз этот поставил мне другой доктор спустя несколько лет, но прописал тогда таблетки, которые я прилежно пропила и которые не помогли ни на граммульку. И вот вчера руки Полины совершили чудо! Я задумалась уже над её словами – может, действительно, боль в ногах служила сигналом того, что я выбрала не ту дорогу в жизни?

- На работу собираешься? – строгий и деловой мамин голос прервал мои размышления. – Уже девятый час.

- Уроки начинаются в десять, - машинально ответила я, спохватилась и отложила вилку в сторону. – Мам, сегодня я пишу заявление об уходе. Я просто ставлю тебя в известность.

Она вздохнула.

- Как знаешь. Моих советов ты не слушаешь, живи, как хочешь! Но чтобы не без денег. Надо платить за квартиру.

- Я помню, - на бумаге описание этой сцены выглядит, как благословение родителя на самостоятельный выбор ребёнка, но в действительности всё было по-другому – моим родителям, честно говоря, всё равно, где я работаю – лишь бы была стабильная зарплата и у них не болела голова об оплате за квартиру и еду. Мать моя, кажется, знала только три способа общения со своими детьми – распоряжения, истерики, равнодушие. Впрочем, с самой младшей она была ласкова, что поначалу вызывало во мне ревность, а потом, как и положено – безразличие. Отец был холоден со всеми. Когда мои подруги жаловались, что выросли без отца, что я могла ответить им? Что формально у нас полная семья, но лучше бы на стене висела только фотография родителей, как напоминание о том, благодаря кому я появилась на свет?

     Я поторопилась закончить завтрак и уйти из дома. Предстоял нелёгкий день в школе, а потом – даже не знала, что делать потом. Но уже ввязалась в бой.

     Коллегам о своём решении сообщать не стала, одной математичке проронила фразу, что ухожу. Она принялась отговаривать меня, рисуя ужасные перспективы безработицы, и тогда я призналась, что встретила необычных женщин, готовых мне помочь.

- Ты знаешь, они удивительные. Прекрасны и уверенны в себе, образованны, талантливы, говорят на нескольких языках, умеют такое делать! – я не была уверена, что следует рассказывать ей о своей встрече с Анной, но во мне сидело желание поделиться с кем-то событиями прошедших дней. Я почему-то считала, что мне неслыханно повезло.

- Подумай, откуда в нашей провинции взяться таким, какими ты их описываешь? – мрачно взглянула на меня исподлобья учительница математики. – Ни одна нормальная женщина не останется здесь жить, в этой тоске и скуке. Я полагаю, тебе «повезло» встретиться с группой мошенниц, выдающих себя невесть за кого. Гастролёрши, которым что-то от тебя нужно, но пока непонятно, что. Я бы на твоём месте держала ухо востро. Возьми лучше своеобразный отпуск, иначе потом пожалеешь об уходе.

- Почему я должна верить тебе, а не им?

- Потому что у людей математического склада ума этот самый ум  более рационален, чем у гуманитариев. Ты всегда была импульсивной и непоследовательной. И сейчас создаёшь проблему на ровном месте.

     Я по привычке прислушалась было к её словам, начала их взвешивать, снова вспомнила про ногу и решительно отринула всё, что было мне сказано моей унылой и предсказуемой коллегой. Директор тоже пытался провести со мной душещипательную беседу, сулил какие-то льготы, но в результате подписал заявление. Мне даже не придётся отрабатывать положенные по закону две недели! И, что немаловажно, я получу отпускные – пусть небольшая, но сумма могла поддержать меня на первых порах.