Другая жизнь
Другая жизнь читать книгу онлайн
Шепард Накер, вполне удачливый бизнесмен, долгие годы лелеял мечту о простой жизни, без пустой суеты и амбиций, без кредитных карточек и автомобильных пробок. И однажды он наконец решился осуществить свою мечту на острове Пемба в Индийском океане, независимо от того, поедет с ним его жена Глинис или нет. Но судьба распорядилась иначе. Нак узнал, что Глинис тяжело больна, и все стало предельно просто в его жизни: ему не нужен счастливый остров без жены. Началась тяжелая, изнурительная борьба со смертельной болезнью. Уходили силы и таяли деньги, вырученные за проданную фирму, мечта утратила очертания, но все же не умерла...
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– И откуда ты хочешь вырваться, из того вечера? – спросила Флика с таким видом, словно уже знала ответ.
– Из себя. Из всего. Стыдно признаться, но со мной случилась истерика. «Выпустите меня!» Понимаешь? «Отпусти!» Я так кричала.
Глинис пыталась изобразить происшедшее, но выглядела совсем не убедительно. В реальности все было не так мирно. Она царапалась до крови, когда пыталась вырваться из рук Шепарда. На его теле до сих пор остались следы, а она переломала оставшиеся ногти. Она смотрела на Флику во все глаза и тяжело дышала, так сильны были внутренние переживания. Шепард все убрал, и она так и не узнала, разбила ли что-нибудь.
– Я боялась поднять на него глаза, когда рассвело. Я так буянила, что он с трудом уложил меня в постель и засунул в рот таблетку «марципана».
Флику ее рассказ ничуть не встревожил.
– Добавим еще рвоту, и описанное тобой будет похоже на приступ при СВД. Что же касается желания «вырваться» – выход только один, Глин.
– Неправда! – с жаром воскликнула она. – Мне осталось еще шесть химий, и все. Последнее МРТ показало некоторые улучшения. – Она сделала короткую паузу, и стало ясно, что она лжет; сентябрьская томография была даже хуже, поэтому Глинис попросила мужа в дальнейшем беседовать с врачом без нее и не рассказывать о результатах. «Но мы все равно победим болезнь. Существует еще один вариант. Полная ремиссия. Есть и другой выход, в этом все дело».
Флика вскинула брови, заставив Глинис позавидовать тому, что они у девочки есть. Флика старалась быть толерантной.
– Хм, и ты в это веришь.
– Мне больше не во что верить.
– Я уверена, что другой вариант ничуть не хуже.
– Даже не думай.
– А я хочу думать, – помотала головой Флика. – И думаю.
– У всех бывают мрачные мысли. Об этом я тебе и рассказываю. Но ты обязана держаться.
– Это все говорят.
– Что ты имеешь в виду?
– Через год я буду официально совершеннолетней и смогу поступать как сама считаю нужным.
– Угрожаешь?
– Скорее, обещаю. Я устала от того, что своим существованием делаю большое одолжение.
– Моя жизнь ни для кого не удовольствие, – тихо сказала Глинис. – Я лишь мешаю мужу. Порчу ему жизнь.
– Не пори чушь. Ты самое главное, что заботит Шепа, только ради тебя он просыпается утром. Это же очевидно. Очень похоже на ситуацию со мной и моим отцом.
– Шеп с большим удовольствием уехал бы на пустынный остров.
– Пемба – не пустыня. Он показывал мне картинки. Там джунгли и всякое такое. Классно!
Глинис с трудом подавила гнев. Какого черта Шепард показывал девочке фотографии острова, на котором она никогда не побывает?
– Все же я думаю… – пробормотала Флика. – Знаешь, после определенной черты, если всё так всё.
– Дело не в этом. Флика пожала плечами:
– Тебе виднее.
– Мне станет лучше. Я чувствую: однажды мне станет лучше. Выражение лица девочки напомнило ей взгляд свекра. Так
смотрят пастыри на прихожан.
– Я тоже кое-что могу рассказать, – начала Флика, явно желая отвлечься от предыдущей темы, сочтя ее безнадежной. – Я сняла видео для благотворительного фонда по сбору средств на изучение СВД.
– Здорово.
Флика зло рассмеялась, изо рта потекла слюна.
– Не очень, как выяснилось. Мы все были приглашены на премьеру, но моего ролика не было в фильме.
– Почему они его не использовали? Они как-то это объяснили?
– Еще бы. Глава фонда сказал, что не уверен, что у меня достаточно позитивный взгляд. – Она захихикала.
– Полагаю, ты должна воспринимать эти слова как комплимент.
– Может быть. Но настоящая причина не в этом. Я случайно услышала разговор одного из директоров у стойки администратора. Он сказал, что удачно получилось сделать правильный акцент и «скрытый намек» для спонсоров. Дети выглядели «больными», но «милыми». Дошло? Ведь я всего лишь… – Флика закашлялась, – просто «больной» ребенок.
– Мне кажется, ты очень милая.
– Не надо, Глин. У меня, конечно, проблемы с глазами, но я не слепая. – Не будучи курильщицей, Флика иногда начинала говорить низким грудным голосом. – А еще что-то происходит с моими родителями. Они больше не ругаются, а это, как ни странно, дурной знак. Мне кажется, они собрались разводиться.
– Нет! Я в это никогда не поверю! Хотя они могут остаться вместе ради тебя.
– Какая разница, верим мы или нет. Посмотрим. Но меня не покидает чувство, знаешь, будто они просто живут в одном доме, как соседи. Я подозреваю, именно из-за этого Хитер очень поправилась.
– Это плохо. Она всегда была такой хорошенькой маленькой девочкой.
– Хорошенькой, может быть, но уже не маленькой точно. У нее появились друзья, они принимают нейролептики, противосудорожные препараты, риталин и всякое такое, и они все очень толстые. Она жалуется, что набрала вес из-за кортомалофрина.
– А он от чего?
– Это просто леденцы. Лекарство, придуманное моими родителями специально для Хитер, чтобы она чувствовала себя особенной. Они жульничали много лет – до меня дошло только несколько недель назад. Я услышала, как папа ворчал на маму, зачем выбрасывать десять баксов, чтобы получить «рецепт» и купить «лекарство» в аптеке, когда можно просто насыпать в пузырек «Эм энд Эмс». Позже я его спросила, что это все значит, и он раскололся. А Хитер жалуется на «побочные эффекты», хотя на самом деле «побочные эффекты» дает мороженое «Хааген Дацс»… Меня это достало. Думаю, я поступила… плохо. – Флика смущенно улыбнулась.
– Ты ей рассказала.
– Да. Она мне не верила, пока я не растерла в порошок весь пузырек с ее кортомалофрином, размешала в стакане воды и вылила себе в трубку. Ничего не произошло. Меня не увезли в больницу с передозировкой. Тогда до нее дошло – она дура.
– Суровая шутка.
– Да, – улыбнулась Флика. – Но знаешь, мне было не смешно.
– Что сказали родители?
– Ей пришлось подыскивать настоящие лекарства – антидепрессанты. А еще они стали такие вежливые друг с другом. «Джексон, дорогой, будь любезен, передай мне салат». Может, ей и нужен золофт, но от него точно поправляются. За последние пару месяцев Хитер набрала пять фунтов.
– Лучше бы она и тебе одолжила.
– Да уж, и тебе тоже.
– Слушай, что-то нашла для своей коллекции мобильных телефонов? – Сама мысль о том, что кто-то может «собирать» раритеты современных технологий, которые для нее все равно оставались новинками, заставляла Глинис чувствовать себя старухой.
– Нашла настоящую рухлядь 2001 года, – с гордостью заявила Флика тоном человека, отыскавшего на блошином рынке предмет времен Людовика XIV. – Такой огромный, прямоугольный. Если показаться с таким в школе, смеху будет на весь город. А как ты? Когда следующая химия?
Ох, а было время, когда подруги спрашивали: «Над чем ты работаешь?» или «Когда собираетесь поехать за границу?».
– На следующей неделе, – ответила Глинис. – Поэтому я и могу с тобой разговаривать. После предыдущей прошло уже две недели. Но процедуру сделают только в том случае, если анализ крови будет приемлемым.
– Химия – ты мне никогда не рассказывала. Как это? Удивительно, но раньше ее об этом спросили лишь пара друзей. Слово «химия» было на слуху у ровесников Глинис, все привыкли и считали, будто знают, что это такое. Но они не знали.
– Кто-то приходит один, кто-то с сопровождением. Я не склонна быть в компании…
– Неудивительно.
– Все считают меня надменной и заносчивой.
– Что так и есть.
Глинис сама удивилась: стерпела от семнадцатилетней девочки то, чего никогда не простила бы подруге.
– Не стоит меня винить. Слушать, как они хвастаются, чем их вырвало или какая сыпь появилась после последней процедуры… Лучше я посижу одна.
– Я тоже не люблю общаться с больными СВД, – сказала Флика, привычным движением стерев слюну с подбородка напульсником на запястье. – Никто из нас не любит. Летний лагерь еще ничего, но на занятия в группе поддержки мало кто приходит. Родители общаются, а мы просто делаем вид, что нам нравится.