Отпечатки

— Все равно еще до фига осталось, — пробормотал Бенни.

— О, наверное, ты не хочешь подарков на Рождество, а, Бенни? Мы все получаем целые горы подарков, но если тебе настолько все равно…

— Нет-нет. Вовсе нет. В смысле, да — я хочу подарки. Еще бы. Я люблю подарки — а ты? Не знаю, что ма и па хотят мне подарить. Они ничего не говорят. А ты знаешь, Мэри-Энн? Что твоя ма тебе подарит? А от па своего ты что-нибудь получишь? Ты вообще видишься со своим па, Мэри-Энн? Он придет? А он какой, твой па?

— Еще вопросы? Есть? В смысле — ты только что задал мне десять миллионов вопросов. Не хочешь добавить еще парочку триллионов? Да… я иногда вижусь с па. Те еще дела. Ма туда не приходит. Говорит, ей теперь намного легче насчет всего, ну, сам понимаешь, — этого, и так далее, но она пока не в силах с ним увидеться. Называет все это «это». Джон меня отвозит в ресторан или типа того. Там я обедаю с па, и мы разговариваем — ну, вообще-то он разговаривает. Пытается выудить из меня что-нибудь про это место, в основном, но я ничего не рассказываю. В смысле, забавно — у тебя тоже так, Бенни? Когда тебя здесь нет, почему-то кажется, что тебе про это место нечего рассказать. К тому же… это как-то неправильно. Даже па. Ну ладно. Это, в общем, нечасто бывает. Встречи с па. Он дает мне разные вещи. В основном такие, от которых меня уже год как тошнит. Он немного отсталый. А потом возвращается Джон и отвозит меня обратно. Но нет — я не увижу па на Рождество, если ты об этом. Ма сказала, что если увидит его на Рождество, то просто умрет. Конечно, на самом деле она не умрет. Просто это моя ма. Но это было бы так неправильно, по-моему, если бы сюда на Рождество явился кто-нибудь, кто не принадлежит, ну, понимаешь, — этому месту. Не один из нас. Вот как ты. Бенни. Ты ведь теперь один из нас? Это здоровско. А ты рад. Бенни? Ты счастлив, что сюда переехал?

— Да, я — да, я счастлив, Мэри-Энн. Сама знаешь. Мне здесь нравится. Жутко нравится. И мне. Нравишься ты. Очень нравишься.

Бенни уставился в пол, а Мэри-Энн на несколько секунд замолчала, а затем пошарила за спиной, нащупывая голографическую бумагу в красных и золотых блестках и очередную катушку шелковой ленты.

— Лучше займемся делом, — тихо сказала она. — И не забудь на этот раз убрать палец.

— Ну, я уберу, если ты скажешь, когда, да? Но ты ведь никогда не говоришь…

— А как твои ма и па? Они?.. В смысле — я знаю, Джейми тут прижился и так далее — а как твоя ма? Вы все?.. В смысле, всё?..

— Да… по-моему, очень неплохо. В смысле, все еще немного странно и так далее. Как они себя ведут. Хотя не так странно, как в самом начале, — тогда было просто ужасно странно, знаешь. Такие друг с другом вежливые, и вообще…

Да, думал Бенни, — так и было: совершенно ненормально. В смысле — довольно странно было уже то, что мы собрались все в одном месте… но когда я услышал, как па нашептывает всякий бред ма на ушко, вот это было и впрямь странно. Почему они, родители, вообще это делают? Шепчутся, типа. В смысле, почему они, типа, считают, что у их детей нет ушей? Это знаете, как когда ты совсем мелкий, а они говорят друг другу всякое — ну, знаете, Пэ, О, Тэ, О, Эм и тому подобное. Ма и училка целых полгода тратят, чтобы заставить тебя выучить алфавит, а потом говорят слова по буквам, чтоб ты ничего не понял. Иногда мне кажется, что взрослые ужасно глупые. В смысле — наверное, этого быть не может. На самом-то деле. По крайней мере, не все. Но они очень часто кажутся глупыми. Ну так вот — мой па, да? Шептал ма:

— Просто… пусть это будет естественно, хорошо, Каролина? В смысле — о боже, только не перебивай меня сейчас — он вернется через минуту и…

— Но это ведь не так, да, Джейми? Как ни старайся, а естественным это не назовешь. Верно?

— Ну, я именно об этом и!.. В смысле, я знаю — знаю, да? Так и должно быть — странно — в первые дни. Я просто к чему — если он верит, что ты, ну, понимаешь, — совершенно расслаблена и так далее, ну… наверное, это ему поможет? Облегчит.

— Ну, я определенно не собираюсь мешать, Джейми…

— Шшш! Шшш! Он услышит…

— Ой, не дури — ничего он не слышит. Отошел на милю. Послушай — я же говорю, Джейми, — я определенно хочу, чтобы у нас все получилось, а то я бы сюда вообще не приехала, но…

— Ты говоришь все громче! С каждым словом ты говоришь все громче!

— Да тише ты, Джейми. Это ты шумишь, а не я. Я просто хочу, чтобы ты понял. Это же в своем роде переворот, прыжок в — ну, знаешь, неизвестность, как-то так… просто это так же внове для меня, как и для Бенни, вот и все, что я хочу сказать, Джейми…

— Ну, я это понимаю… конечно, я понимаю, но…

— Поэтому!

— Не кричи! Не кричи!

— Ой, да заткнись и послушай меня, Джейми! Я разве кричу? Я не кричу. Я просто хочу, чтобы ты понял: я и не собираюсь чинить козни, но мне самой должно стать хорошо, понимаешь, прежде чем я смогу, ну, знаешь — смогу что-то отдавать Бенни. Так? И вот еще что — ты его отец. Да? Поэтому-то мы и здесь, верно? Так что это твоя забота, чтобы ему было безопасно, уютно, тепло и так далее, а с собой я и сама как-нибудь разберусь, как всегда, блин, Христос всемогущий, Джейми! Вот теперь! Теперь я кричу: вот теперь я кричу!

И Бенни демонстративно обернулся и довольно холодно спросил:

— Чего это вы кричите?

А Джейми застонал и принялся шептать Каролине вполне разборчивым шепотом:

— о боже, о боже: вот видишь? Ты видишь? Я же тебе говорил?.. — После чего, совершенно очевидно встряхнувшись и собрав себя воедино, обернул против Бенни всю мощь своего огромного оптимизма и бесконечного добродушия: — Мы не кричали, Бенни — нет-нет, ничуть. Просто — мы разве кричали, Каролина? Мы не кричали. Нет-нет. Это — это просто акустика. Очень странная. Надо привыкнуть. Самый слабый звук рикошетом скачет по всей комнате. Ну что? Иди-ка сюда, есть разговор, приятель. Распаковал свои вещи? Кровать хорошая и удобная? Все в порядке?

Бенни плюхнулся на диван рядом с Джейми.

— А когда мы увидимся с Лукасом? — спросил он.

— А… — только и смог сказать Джейми (потому что я совершенно не ожидал этого вопроса, если честно, из всех вещей, о которых мог спросить малыш Бенни, к этому я был готов меньше всего. Что очень глупо с моей стороны, правда? Потому что, видите ли, он, Бенни, чувствует, что Лукас — ключевое звено здесь, да? К тому же, наверное, Мэри-Энн ему сказала, или Джуди — ой, да ему кто угодно бы сказал. Так что это естественно, правда? Мечтать о встрече с нашим сердцем).

— Не думаю, — сказала Каролина, — что Лукас вообще хочет видеть меня, если честно…

— О нет! — запротестовал Джейми. — С чего ты взяла, Каролина? Конечно, он хочет — вас обоих, очень хочет увидеть вас обоих. Конечно, он хочет. С чего ты взяла, Каролина?

— С того, Джейми, что он не попытался это сделать. А когда мы с Бенни пришли, чтобы с ним поздороваться, вроде того, Элис сказала нам… что она нам сказала, Бенни?

— Она сказала, — дополнил Бенни, — что мы не можем, потому что у него особый час.

— Ах да… — пробормотал Джейми. — Это бывает. Надо было сперва у меня спросить. Я бы сказал вам, когда. Послушайте — мы же все увидим его за ужином? Он, Лукас, всегда приходит ужинать. Никогда не пропускает. Тогда мы его увидим. А сейчас, Каролина. Бенни. Может быть, гм, — принести вам чего-нибудь? Выпить? Орешков? По-моему, у меня тут где-то завалялись орешки… кешью, я почти уверен…

— Да! О да! — На спокойное предложение Джейми Каролина отреагировала неожиданно бурно — лицо ее просияло сначала на Джейми, потом на Бенни, на обоих по очереди, потом снова на Джейми — довольно долго она переводила взгляд с одного на другого. Я хочу, думала она, выказать им обоим свою решимость, а также непотопляемый оптимизм. — Выпить — бокал вина. Да. Было бы здорово.