Сигареты и пиво

— Может быть.

— “Может быть” значит, что тебе нужен хороший стимул, я прав?

— Че?

— Ладно, я тебе кое-что покажу. Пошли. — Он рысью рванул в подсобку. Я глубоко вздохнул и двинулся за ним, не рысью, правда.

В подсобке, было не так стремно, как можно было себе представить. По крайней мере, когда он включил свет. Оказывается, там был склад, только кроме пустых коробок ничего на этом складе не лежало. Рядом с ободранным креслом в углу притулился маленький стол. На нем работал портативный телевизор, только без звука. Похоже, показывали войну, хотя, в те дни нельзя было сказать точно. На полу посреди комнаты лежала куча чего-то, накрытая грязной тряпкой.

— Ну, вот, — сказал Даг, снимая тряпку.

Там было на что посмотреть, вот что я скажу. Не знаю, сколько там лежало банок, но явно хватит на то, чтобы надолго обеспечить кого-нить пивом. — Здесь четыре сотни, — сказал он, так что считать не пришлось. Он стоял позади меня, скрестив на груди тощие руки.

Я взял упаковку из четырех банок и стал изучать. Хуй знает, что я там искал, но глуп тот чувак, который не совершает никаких телодвижений. И оказалось, мне сильно повезло, что я посмотрел.

— Это еще че? — спросил я, показывая на дно банки. — Оно ж просроченное.

— Только на четыре дня. Разницы никакой.

— Все равно просроченное, ебаный в рот. Ты натянуть меня хочешь, что ли?

— Его еще полгода можно пить. Вкус такой же, Ройстон. На самом деле, даже лучше — это пиво со временем только лучше становится.

— Хуйня.

— Так что, не надо тебе?

Я открыл банку и влил где-то половину себе в глотку, пытаясь не слишком высоко поднимать локоть.

— Я этого не говорил, — сказал я. — Просто думаю, этого недостаточно за такую работу. — Я высосал из банки остатки пива и рыгнул так, что лампочка замигала. — Я вот про что, не может же пацан пить и при этом не курить.

Даг посмотрел на меня. Я открыл вторую банку. Пиво, и правда, было вполне себе. Может, Даг и не напиздел про то, что оно чем старше, тем лучше. Со мной ведь такая же фигня. Так, может, и с пивом? Мне очень хотелось провести эксперимент, если только эти четыреста банок успеют у меня состариться.

— Вот, в довесок, — сказал он, положив сверху два блока беников [3], это, стало быть, четыреста сигарет.

Я помотал головой.

— На хера мне беники? Я курю “Номер Первый”.

— “Эмбасси” единица у меня кончились. Либо “Бенсон”, либо ничего. Где-то еще “Консульские” завалялись, если хочешь.

Я снова помотал головой. “Консульские” — бабское курево. Когда-то я нормально курил беники, ну, значит, буду снова курить. К тому же четыреста штук — не так уж и много. — Этого мне хватит дней на десять всего, — говорю. — Нужно б добавить. — Я поставил пустые банки на пол. — Хорошее пиво, кстати.

Он снова уставился на меня, жуя губу. Я принялся за очередную банку. Какого хуя терять время, так ведь?

— Возьмешь то, что я предлагаю, — вдруг сказал он.

Я остановился посередь глотка и уставился на него, че-то мне его голос совсем не понравился.

— Возьмешь, — продолжал он, — и провернешь это дело. В конце концов, не такое уж оно сложное. В Манджеле невозможно спрятаться. Тебе нужно только проследить за Моной, когда она потащится в город, и посмотреть, с кем она якшается. А когда ты его найдешь, не сомневаюсь, ты С ним разберешься.

Я рыгнул и открыл рот.

— Нет, — перебил он, не дав мне и слова произнести. — Четыреста банок пива и четыреста сигарет, больше не получишь. Плюс та жратва, которую ты заныкал под одеждой. По рукам, Ройстон?

Я пожал плечами, но посмотреть ему в глаза не мог. Неплохо он меня наебал с этой жрачкой. Поймал на крючок, блин. Подсек и вытащил, как двадцатифутового усача. Мне бы стоило разбить ему ебальник. Наглый пидор. Он мог засунуть свое тухлое пиво и десятидневный запас сигарет себе в жопу. Я повернулся и пошел, я громыхал, наверное, но мне было уже посрать.

— Можешь вернуться за этим, когда отнесешь домой провизию, — сказал он, снова накрывая тряпкой мое имущество. — Но пока что только половину.

— Че?

— Вторую половину, когда все сделаешь. Это честно.

Я снова пожал плечами. Ну да, это было так же честно, как и все остальное. Я выбрался на улицу, колокольчик звякнул, дверь медленно закрылась у меня за спиной. Если посмотреть на это в холодном свете пасмурного дня в Манджеле — неплохая халтурка, в общем-то. Я запасся всем необходимым, а все, что мне нужно сделать — это как следует поучить этого придурка, как мне Даг только что сказал. Понимаете, я же знал, кто тот чувак, которому нужно навалять. Тот самый чужак, которого я видел вчера вечером. А Мона — та телка, которая несла какую-то чушь около “Хопперз”. Просто сняла очки и накрасилась слегонца, вот и все. То-то мне она тогда показалось знакомой. А то, что чувак рассекал ночью по нашей улице на своей тачке — так это он просто привез Мону домой, типа того.

Ну да, всего и делов — как два пальца об асфальт. Может, Даг на меня надавил, канеш, но я ж все равно согласился. А все это пиво и курево. Какой человек может выдержать такое давление?

Но вот что я вам скажу. Лучше б я тогда отказался.

— Здоров, Рэйч, — сказал я.

— Привет, Блэйк. Она стояла за стойкой и занималась своими ногтями. — Тебе снова Сэл звонила. Ты ей перезвонишь или…

— Пива, бля, налей, — сказал я. Хорошо быть менеджером и начальником охраны “Хопперз”, можно отдавать распоряжения персоналу. Можно приказать Рэйчел налить мне пива.

— Чего-чего? — сказала она.

— Да ладно тебе, не страдай хуйней.

— Я не страдаю хуйней, блядь, — сказала она, направив на меня пилочку. — Ты знаешь, как попросить, это не так делается.

— Ладно, ладно. Налей пива, пожалуйста, лады?

Она налила пива и грохнула передо мной стакан. Я посидел, попивая пиво и думая о всяком. Я был в “Хопперз”, и перспектива гоняться за каким-то уебком за пару банок пива и пару пачек сигарет казалась мне слекга недостойной меня. Я же босс лучшего бара в Манджеле, стало быть, выдающаяся фигура в обществе. Я ношу понтовый блейзер, и на пальце у меня понтовая печатка. Это я, по-хорошему, должен нанимать уродов, чтобы они делали уродскую работу, а не париться с этим самому. Но я все-таки нанялся работать на владельца магазина, блядь. И это было ни хуя не правильно. Но есть одна хуйня, которую вы должны знать. Ройстон Блэйк всегда держит слово. Всегда. Иначе можете повесить его за яйца.

— Рэйч, — сказал я. — Последи немного за дверью, а?

— Последить за дверью? Я бармен, а не хренов вышибала. Сам следи.

— Я на пять минут отойду.

— Блэйк, вернись. Ты не можешь…

Перед тем как зайти, я пошел поссать. Все-таки “Длинный нос” — это место, где нужно бухать, а не вставать каждые полчаса, чтобы залить себе мочой ботинки. Я ссал долго, минуту где-то, рассматривая стенку у себе перед носом. То, что там писали про меня, меня уже не ебло. Было время, не так давно, когда любые каракули про Блэйка заставили бы меня пинать стену или рыдать в пиво, в зависимости от погоды. Но те ужасные дни уже прошли. Я понял, что раз уж я местная легенда, про меня всяко будут писать на стенах и дверях сортиров. Если честно, мне это даже начало нравиться. Я перестал обращать внимание на всякую хуйню по поводу того, что я ебаный пидор, хотя это так же далеко от истины, как Луна от Солнца. Но в “Длинном носе” все надписи были сделаны с каким-то уважением, ну, понятно дело, “Нос” — мой родной паб, хули там. И все надписи были мне знакомы, как запах собственного пердежа. Кроме одной новой объявы, которая была прилеплена прям у меня перед носом:

ХОЧЕШЬ ОТТЯНУТЬСЯ? ИЩИ КА-МЭНА.

В ЗАЛЕ ИГРОВЫХ АВТОМАТОВ

— Кто такой этот, нахуй, Ка-мэн? — спросил я у бармена Натана.

Раздумывая над вопросом, он начал наливать мне пиво. А это верный знак, что ответа он не знает.

— Кажется, я о таком не слышал, Блэйки. И следи за речью, тут все-таки дамы. Это что, эстрадный артист?