Сборная солянка (Reheated Cabbage)

“Лоусон раскаивается! Искренне раскаивается!”

Они доделали свои дела, и Терри сполоснул руки только потому, что Альберт Блэк тщательно отмывал свои. Они дождались Брэнди и вместе пошли на танцпол, где с ними поздоровалась Хелена.

– Новозеландочка наша, птичка киви! – воскликнул Терри, обнимая ее. – Так ты познакомилась с Блэ-ки… э-э, мистером Блэком…

– Да, но я не знала, что вы с Альбертом друзья…

– Именно, мы с Карлом давным-давно с ним знакомы.

– Альберт, так вы знаете Карла?

– Да, – робко сказал Блэк, – но я понял, что вы говорили о нем, только когда увидел Лоусо… в смысле Терри, в очереди в туалет. Я учил их обоих…

– Потрясающе! Господи, как же мир тесен!

– Пошли внутрь, найдем Белобрысика, – сказал Терри, представив Брэнди и попутно объясняя им с Хеленой, что Блэк был незабываемым учителем.

– Вот Карл обрадуется, – сказала Хелена. Альберт Блэк, погрузившись в транс, позволил отвести себя в VIP-зал.

– Ага, Белобрысик просто офигеет, как пить дать, – заржал Терри.

Когда они зашли внутрь, Карла там уже не было, он ушел за сцену готовиться к выступлению, но Терри представил Блэка высокому негру, свысока взирающему на него.

– Это Лукас. Лукас, это тот олдскульный чувак, о котором я тебе тер.

Лукас отозвал Блэка в сторону и сказал с долей почтительности в голосе:

– Я так понял, ты из старой школы.

– Да, – ответил Блэк, нервно глядя на Терри, который целовал Брэнди, второй рукой обнимая Хелену.

– Слыхал, ты в былые времена жег не по-детски. Не понимая, к чему ведет этот человек, Блэк смог

только согласиться. -Да.

– Я так скажу, мужик, а вы, ребята, врубайтесь: мы немерено обязаны старой школе.

Альберт Блэк уставился на высокого чернокожего парня. У них в школе не было негров. Он бы запомнил.

– Ты.,, ты не из старой школы…

– Не, мужик, никак нет, но я наслышан, как вы там свирепо отжигали. Что в Англии вы оказал и такое же влияние, как наши – здесь. Без таких парней, как ты, мы бы сегодня тут не сидели. В чикагском Саут-Сайде полно братьев, которые не подняли бы бабла, если бы люди твоего калибра не вдохновляли их и не гоняли подерачниками. У нас такие тоже есть. Те, кто вел нас в правильную сторону. Без них остались бы только стволы и дурь. Верь мне, брат.

Значит, здесь, в Америке, есть такие Же учителя, как он: подлинные христиане, которых ведет завет

Иисуса помогать достойным беднякам и учить их. Они стали спасением для этого здорового негра в бандитском гетто Чикаго. Да, эти добродетельные мужи и жены спасли сию заблудшую душу так же, как он в своем мерзопакостном районе Эдинбурга заботился о тех, кто подобен Эварту и даже Лоусону.

– Эварт… так сказал Карл Эварт?

– Карл всегда признавал, что многим вам обязан: гадом буду, честное слово. Как тебя кликают, дружище?

– Мистер Блэк… – Альберт оценил сложившееся положение. – Можно Блэки.

– Блэки. Ага… – Лукас поскреб подбородок. – Я точно о тебе слыхал, – сказал он благосклонно. – Ты был охуенно жестким пацаном, да?

– Да… – На лице Блэка появилось робкое, виноватое выражение, когда перед ним промелькнул образ плетки. Но как еще можно было насаждать дисциплину? Сделать так, чтобы они перестали болтать, заниматься фигней и принялись за работу? Но вдруг рядом снова появился Терри Лоусон и повел его в отгороженную зону со здоровым микшерным пультом, за которым восседал техник. Будка, сама находясь в VIP-зоне, выступала в угрожающе забитый танцпол. Там уже тусовались Хелена с Брэнди, о чем-то беседуя. Пока Блэк смотрел на кабинку, под восторженные крики появился Карл Эварт, хлопнув по руке выходящего оттуда диджея. Тощий как палка, он носил мешковатую одежду, а на голове торчала короткая щетина светлых волос. Блэк сразу узнал эти умные, проницательные глаза с хитринкой. Его заклятый враг исторг из толпы бурную радость, поставив запись, которая, на вкус Блэка, ничем не отличалась от предыдущей. Альберт обернулся к Сочному Терри, приметившему его замешательство.

– Он всего лишь включил музыку. Чего они так радуются?

– Да хули тут, не сверхинтеллектуальная работа, – заржал Терри. – Эти рейв-хаусы, конечно, шлак, я хожу на тусовки чисто ради телок. Бабы слетаются сюда, как мухи. Самый смак в жизни, а? – Он подмигнул Блэку.

Альберту показалось, что он низвергнут в Содом. Вокруг царили распутство и похоть. На иных девушках почти не было одежды. Впрочем, здесь не накатывало ощущение опасности, как в толпе футбольных фанатов на родине. Блэк стоял в будке у микшерного пульта, а Эварт ставил запись за записью. Ему стал понятен определенный процесс. Ритм нарастал, и толпа все сильнее впадала в бешенство и истерику. Они задирали руки в воздух, многие салютовали Эварту так, будто он – мессия! Может, ради этого все и затевалось: захватить контроль над их разумом и сделать уязвимыми для посланий сатанизма! И в то же время он понял, что можно не ждать речей ни от Эварта, ни от кого другого. Якобы “конференция” означала лишь, что люди будут извиваться под этот шум в зомбирующем трансе.

“Прежде мы ездили в дальние страны, неся благую весть, а теперь западная молодежь переняла примитивные племенные танцы и ритмы у людей, погрязших в варварстве!

Народ, преисполненный греха, люди, отягощенные беззаконием, семя злодеев, испорченные дети: они отринули Господа, вызвали гнев Святого Израи-лева, они обратились в прошлое!”

Блэку снова захотелось уйти, но вернулась Хелена и принесла еще воды. Нет, он зашел далеко, он должен оказаться лицом к лицу с Эвартом. На одной из сцен он увидел Билли с Балдой, извивающихся в развратном танце.

“Прилюдно, как собаки в течке!”

Альберт отступил в тень, чтобы они его не заметили. Стоит ли удивляться их мерзкой половой распущенности, если им промывают мозги этой неистовой, дьявольской музыкой? Пытка Блэка длилась, пока Эварт не сошел со сцены и, стирая с лица пот, попал в объятия Хелены. Блэк смотрел, как они жадно впились губами друг в друга. Потом Эварт, оборвав поцелуй, спросил:

– Как долетела?

– Ужасно, дорогой, но зато я с тобой. А у нас для тебя сюрприз! Здесь твой друг из Эдинбурга, мистер Блэк из твоей старой школы.

Карл захохотал. Очередная подъебка Терри, решил он, но, обернувшись, столкнулся с Альбертом Блэком, почетным магистром гуманитарных наук, который смотрел на него из-под полей панамы своими мышиными глазками, как обычно, темными и глубокими.

– О бля… – Он, не веря, уставился на ухмыляющегося Сочного Терри. – Хули тут делает Блэки!

– Он был в городе, решил заскочить на огонек, да, мистер Блэк? – сказал Терри, сам удивившись своему порыву защитить давнего тирана.

– А сюда его на хуй притащили? – Карл уставился на Терри.

– Приятно быть приятным, да, – сказан Терри.

– Это я его позвала. – Хелена рявкнула на Карла. – Веди себя прилично!

– Прилично!Даэтотебаный социопат порол меня, если я не говорил “сэр”, обращаясь к нему!-прошипел Карл себе под нос.

Хелена стояла на своем.

– Карл, ему сейчас тяжело. Прекрати!

Карл посмотрел на свою невесту из Новой Зеландии. Как здорово снова встретиться. Хелена Хьюм. Его любимая присказка: “поменьше скептицизма, мисс Хьюм”. Он воспринимал ее в романтическом свете, как потерянную дочь Каледонии, сосланную на край света, только чтобы они могли быть вместе под зеркальным шаром на фоне пульсирующего ритма в четыре четверти. Он улыбнулся ей, а потом и Альберту Блэку, заставив себя протянуть ладонь. Прежний учитель пару тактов смотрел на него, потом перевел взгляд на Хелену и пожал руку.

Хватка у старика оказалась крепкой, как тиски, и никак не вязалась с его тощей фигурой.

– Как вы оказались в Майами-Бич? – спросил Карл.

Альберт Блэк не нашелся с ответом. Он и сам не знал. Вмешалась Хелена:

– Его семья живет неподалеку. Мы случайно встретили друг друга и разговорились.

– О чем? Обо мне? – надулся Карл, не сумев удержаться.

– Мир не вертится вокруг тебя, Карл, – прошипела Хелена. – Бывают и другие темы для разговора, поверишь ли.